По ту сторону Лисограда
Шрифт:
В груди у меня колотилось сердце — это была правда, но я не могла поверить, что всё это говорит именно Данил.
— Ты из-за этого сто процентов не выйдешь за него замуж, — настаивал Даниил, смакуя каждое слово, словно наслаждаясь нашей болью. — Он, — кивок в сторону кронпринца, — любит тебя безумно. А ты таких не любишь. Не любишь тех, кто к тебе искренне привязан. Впрочем, это даже к лучшему. Может, он встретит ту, которая оценит его любовь, которой не придется вырезать ему сердце, чтобы выжить. Возможно, он так заботится, потому что мамочки рядом не было,
Его слова, словно отравленные стрелы, вонзались в мое сердце, каждое попадание отдавалось острой болью.
— Да кто ты вообще такой?! — выкрикнул Араэдан, с презрением сплевывая кровь. Голос хриплый, но полный несломленной гордости.
— А что? Вы что, не знаете? Они, что не знают, да? — Даниил оглядел нас с издевательской усмешкой хищника, играющего с пойманной добычей. Его взгляд остановился на Тимаре. — Этот явно знает нашу милую историю, да, Алена? Что же ты не рассказала драконам о нашем прошлом? Умолчала о том, как бежала от моей всепоглощающей любви? А я ведь всё для тебя хотел сделать! Хочешь должность? Получишь! Хочешь дом у моря? Да я бы построил тебе дворец! Я ведь всё о тебе знаю, любимая каждое твое желание, каждый твой вздох.
Его слова, липкие и сладкие, обволакивали меня, вызывая отвращение.
— Хватит! — крик вырвался из моей груди, словно загнанный зверь пытался пробить клетку ребер. — Ты ничтожество! Ты чудовище! Ты только и можешь, что пользоваться своим положением на работе, чтобы никто не мог тебе отказать.
Он лишь улыбнулся, и в этой улыбке была вся его извращенная сущность, весь мрак его души.
— Но всё можно исправить, я могу стать для тебя нежным. Я ведь правда могу быть милым и у тебя будет всё, чего твоей душе будет угодно — его голос стал мягче, словно ядовитый змеиный шепот. — Скажи всего три слова, и мы уедем отсюда. Навсегда, ты ведь будешь счастлива только со мной, я знаю это.
— Я люблю — начала я, но голос дрогнул, предательски сорвался.
— Ну же, — подбадривающе произнес Даниил, в его глазах плясали безумные огоньки.
— Я люблю Дариана, — с трудом выговорила я, и в сердце, несмотря на ужас ситуации, поселился хрупкий покой. Это была правда. Моя, правда.
Данил усмехнулся.
— Эх, ладно. А меня ты что, совсем не любишь? — в его голосе звучало разочарование, но не отчаяние. — Я ведь мир к твоим ногам положу. На Земле, конечно, но это мелочи. А что сделают твои драконы? Мертвые драконы? Ты ведь не думаешь, что я оставлю их в живых?
— Ты причиняешь боль, — прошептала я, слезы, наконец, прорвали плотину и потекли по щекам. — Нельзя любить того, кто причиняет боль.
Он подошел ближе, наклонился, его дыхание обожгло мою кожу.
— Ну, милая моя, — его голос стал низким, пропитанным мрачным торжеством. — Я причиняю тебе боль тем, что им больно. И это разрывает тебя на части. Разве не так? Но всё можно прекратить, одно твоё слово, и мы уедем отсюда. Навсегда. Ты забудешь про Лисоград, про глупую магию и про дурацкую любовь. Да кому она нужна, милая? Твоя любовь не будет нужна
— Слушай, безумный, а на кой черт тебе Аленка вообще сдалась?! — резко произнес Тимар, не в силах больше молчать.
Когда Даниил отвернулся к окну, Тимар незаметно кивнул в сторону Араэдана.
Я посмотрела на кронпринца, ища объяснения в его глазах, и услышала его голос в своей голове.
— Прости, что не защитил, я ведь обещал и не смог. Но я могу помочь хоть как-то, Вспомни тот день в кабинете, вспомни красные нити у министра. Представь, что разрываешь зеленую нить Даниила.
— Но зеленая нить, это ведь нить жизни? — обречённо спросила я.
— Тебе придется его убить, Алена. Я не могу в этой ситуации нас спасти — мысленный голос Араэдана был полон боли и безысходности.
Тимар, пытаясь выиграть время, продолжал отвлекать Даниила:
— Она же готовить даже не умеет, зачем тебе такая?
— А мне, знаешь ли, любимая нужна, — издевательски протянул Даниил, глядя на Тимара, — а еду можно и из доставки жрать. Денег у меня предостаточно тем более для наших детей Алена научится.
Его слова были словно плевок в лицо, наполненный самовлюбленностью и жестокостью. Дариан начал яростно бороться с магическими путами, его мышцы напряглись, а лицо исказила гримаса боли. Я же, собрав всю свою волю, вгляделась в Даниила, пытаясь разглядеть в нем ту самую зеленую нить, о которой говорил Араэдан. И вот, когда Даниил, с безумным блеском в глазах, в очередной раз приблизился к Дариану с ножом, почти приставив лезвие к его горлу, я представила, как зеленая нить, обвивающая его сердце, туго скручивается, сдавливая его жизненную силу. Даниил захрипел, глаза закатились, и он рухнул на пол, словно подкошенная марионетка. В тот же миг магические оковы, сковывавшие Араэдана, рассыпались в пыль.
— Говорил же — убить! Ты чего убогих жалеешь? — произнес Араэдан, его голос был холоден, как лед.
— Так нельзя! — возразила я, чувствуя, как дрожат руки. — Не я дарила жизнь, не мне ее забирать.
— Его всё равно убьют, — отрезал кронпринц. — Но раз ты хочешь обречь его на эти мучения, то пожалуйста. Только учти, ТАКОЕ жалеть нельзя, надо сразу убивать. Никогда не жалей мужчину, он примет это за слабость, и тогда ты проиграешь не начав сражение.
Он щелкнул пальцами, и с нас слетели оковы.
— Наручники были почти все антимагические, кроме твоих, Ален. Это и стало его ошибкой. Он не учел, что предмет его безумия может обладать магией, — пояснил Араэдан, и в его голосе слышалась горькая ирония.
Дариан, освободившись от пут, тут же подхватил меня, крепко прижал к себе, словно пытаясь защитить от всех бед мира.
— Почему ты не рассказала о том, от чего бежала? — спросил он, его голос был тихим, и он глубоко вдохнул аромат моих волос.
— Потому что это было моё прошлое, — прошептала я, уткнувшись лицом в его грудь. — Я не хотела его вспоминать, так старалась забыть, сбежать, но оно всё равно нашло меня.