По ту сторону Лисограда
Шрифт:
Храм богини судеб в котором мы сочетались браком ничуть не изменился, я была одета в красивейшее платье, белоснежное как снег и невесомое словно облако, Дариан выбрал темно-синий костюм, который идеально подходил к его рыжим волосам словно делая их темнее. Тимар всю церемонию делал вид, что кто-то поставил рядом с ним цветы, на которые у него аллергия и нет, он не плачет это всё цветы, но я слишком хорошо его знала и была тронта, тем что оборотень показывает свои чувства. Маргарита сидела рядом с Константином, который то и дело спрашивал у супруги, не тошнит ли её или дать ли ей воды, постоянно суетился и переживал
Когда я бросала букет в первый раз его поймала Весенья.
Кайр разозлился, отобрал букет у супруги и, подойдя ко мне, потребовал перебросить, но откуда мне было знать, что букет улетит так далеко. В любом случае во второй раз букет поймала Адриана, хозяйка кофейни и, судя по взгляду Алистера, нас ждет свадьба, в скором будущем.
Обняв супруга, я смотрела на тех кто стал мне роднее подруг на Земле и благодарила судьбу о том что она дала мне такой шанс в жизни, правда было ещё кое-что и, подойдя к алтарю, я помолилась о том чтобы Араэдан очнулся и нашел свое счастье.
Прошло четыре месяца.
Весна робко касалась Эйтхаля, словно извиняясь за долгую зиму. Нежно-розовые лепестки сакуры, кружась, осыпали мостовые, точно шелковистый снег. Я шла по вымощенной камнем дороге, сердце сжималось от привычной боли. Каждый четверг — как ритуал, как паломничество к святому месту. Академия магии осталась позади, впереди — больница, где в лечебном сне покоился он.
— Алена, постой! — Тимар, запыхавшись, схватил меня за руку. Его веселые карие глаза, обычно искрящиеся смехом, сейчас были полны беспокойства. — Куда ты так летишь, словно за тобой демоны гонятся?
— Ты же знаешь — Я отвернулась, боясь, что он увидит слезы, подступающие к горлу. — Каждый четверг.
— Знаю, — Тимар вздохнул, его голос был полон сочувствия и легкого укора. — Но я бы на твоём месте так супружескую жизнь развивал, деток там наплодил, чтобы потом работать было легче.
— Мы с Дарианом говорили об этом, но я думаю что пока рано, а он просил тебе передать что заведет детей только после того как ты женишься, — призналась я, улыбаясь.
— Да я уже заколебался говорить и тебе, и матери что пока не найду ту что примет мой характер не женюсь и точка. Тем более у меня есть время, Араэдан пока не женился, значит и мне можно гулять свободно, вот как Эдан жениться, так и в этот же год женюсь.
— Клянешься? — я дождалась, когда оборотень кивнет и продолжила — Так и скажу Араэдану, что на нем непосильная миссия, женить тебя.
Мы вошли в больницу. Медсестры, уже привыкшие к нашим еженедельным визитам, встретили нас с теплой улыбкой. Тимар, стараясь разрядить обстановку, заказал себе гору мяса, я же ограничилась легким салатом. Комок подкатил к горлу.
В палате царил полумрак. Араэдан лежал неподвижно, словно мраморная статуя. Бледный, осунувшийся, с тонкими белыми прядями в темных волосах. Но даже так, безжизненный и беззащитный, он был прекрасен. Я села рядом с ним, взяла его холодную руку в свои и начала рассказывать о своей жизни в академии, о новых заклинаниях, о забавных случаях на занятиях. Тимар, стараясь поддержать иллюзию нормального разговора, подхватывал мои рассказы, шутил, жаловался Араэдану, что из-за него придется ждать меня целых четыре года, пока я не закончу обучение.
Напоследок я наклонилась к Араэдану, провела рукой по его холодной щеке, словно стирая невидимую пыль времен. Коснулась губами его лба — легкий, невесомый поцелуй, как прикосновение крыльев бабочки.
— Я буду рядом, — прошептала я, голос дрогнул. — Когда ты проснешься, мы обязательно женим Тимара и обсудим всё, что ты проспал.
Нет, я не любила Араэдана так, как любят мужчину. Но в моей душе жила глубокая, безграничная нежность к нему, благодарность за спасение, за то, что он подарил мне жизнь ценой своей. Любовь, особая, нежная, как к родному человеку, как к брату, как к частичке собственной души.
Вернувшись, домой, в квартиру, которую мы делили с Дарианом, я достала из шкатулки сложенный листок бумаги. Стихи Араэдана. Последние строки, написанные его рукой, найденные мной на столе после того как я выписалась из больницы, видимо он написал их перед нашим разговором.
'Моей несбывшейся судьбе пишу я эти строки,
Как видишь, ты была права.
Ты то, что я не в силах получить.
Воистину несбывшаяся судьба.
Так много лет считал себя я проклятым,
И лишь сейчас я понял,
Я проклят лишь собой,
И проклял я себя в тот день, когда взглянул в твои глаза.
Твои глаза, твоя улыбка.
Я знал ещё тогда,
Тебе не стать моей.
Ты так свободна, чувственна, прекрасна,
А я же, как говорила ты, опасный принц.
Моя любовь бы стала проблемой для тебя.
Я постарался бы тебя укрыть от мира, от людей,
Но ведь мы оба знаем.
Такая жизнь не для тебя,
Ты птица ветра перемен,
И сердце занято твоё уже.
Константа есть в сердце твоём,
И к сожалению моему я не константа для тебя.
Будь счастлива любимая, Леля, а я буду счастлив, видя улыбку твою'
Я верю, дорогой Араэдан, что ты будешь счастлив, когда проснешься, ты будешь счастлив, видеть меня и то, что я счастлива, а я буду ждать тебя чтобы найти ту, которая зажжёт в твоем сердце огонь, ту, которая позволит себя спасти. А меня спасать теперь не надо, у меня есть тот кто спасет меня, ни смотря, ни на что. Я подошла к супругу и, поцеловав его решила просто жить и наслаждаться каждым моментом этой прекрасной жизни и больше не от чего не бежать.
В эту секунду, словно разряд молнии, пронзивший тишину комнаты, раздался звонок. Сердце екнуло, предчувствуя что-то важное.
— Леди Артаэль? — взволнованный голос медсестры дрожал в телефонной трубке. — Его Высочество, он очнулся! Спрашивал о вас, все ли в порядке.
— Очнулся?! — я замерла, не веря своим ушам. Мир вокруг закружился в вихре радости и надежды. Неужели после стольких месяцев томительного ожидания чудо свершилось?
— Да, — медсестра продолжала, но ее голос уже не звучал так радостно. — Его разбудила одна наша ведьмочка аспирантка. Но есть проблема, его высочество пропал, вместе с этой ведьмочкой.