По ту сторону Нила

Фосселер Николь

Под нервный шелест газетных страниц нарастало недовольство премьер-министром Гладстоном, все еще медлившим с отправкой помощи. Даже Ее Величество королева замолвила слово за Гордона и Хартум. Наконец в начале августа Гладстон поддался и назначил сэра Гарнета Уолсли ответственным за операцию. А тот принялся отбирать исполнителей.

Только самые опытные офицеры, лучшие люди из всех полков вошли в сформированные им части. Разведчиков с опытом работы в экстремальных условиях приглашали даже из Канады. В Судане они примкнули к находящимся там войскам и немедленно выступили на юг. В числе отобранных частей был

и Королевский Суссекский, показавший себя в битвах при Эль-Тебе и Тамаи. Время поджимало. В одном из своих донесений Гордон называл срок, до которого, по его расчетам, возможно было удерживать Хартум, – четырнадцатое декабря. И он уже истек.

Бекки бросилась на шею подруге.

– Как хорошо, что ты здесь, Грейс!

– Ну, я же обещала. – Грейс похлопала Бекки по спине.

– А мы здесь кухарим, – рассеянно пояснила Бекки. – Скоро Рождественский базар. – Она разжала объятья и принялась развязывать передник, пока Грейс засовывала перчатки в карманы, снимала пальто и теплую шапку и передавала все это Руби. Прошмыгнув на кухню, Бекки сняла через голову передник и повесила его на крючок у двери. – Ты ведь хочешь чаю?

– Спасибо, Руби! С удовольствием, Бекки! – Грейс подхватила сумку и просунула голову в кухонную дверь.

На присыпанном мукой столе рядами лежали червячки из теста, а за ними громоздились в беспорядке матерчатые и бумажные мешки, миски, ячная скорлупа и всевозможные мешалки. В жаркой, уютной кухне стоял восхитительный запах свежей выпечки.

– Добрый день, Тельма!

– Добрый день, мисс Норбери! – Лицо под белым чепцом, слишком худое и морщинистое для кухарки, осветилось улыбкой. – Вы вовремя. Первая партия уже поспела.

Старушка с гордостью протянула гостье противень с горячими и румяными миндальными пирожными, а потом поставила его на плиту.

– Угощусь с удовольствием, – кивнула Грейс. – О, Тельма! – воскликнула она. – Я взяла на себя смелость пригласить Бена к тебе на чашку чая. Он придет, как только заберет пакеты у моей мамы. Надеюсь, ты не против?

– Разумеется, нет, – отвечала кухарка, открывая заслонку с посудным полотенцем вместо прихватки в руке. – Бен здесь желанный гость, и для него у нас всегда найдется пара пирожных. Вы случайно не захватили с собой Берту?

– Берта передавала, что ей страшно некогда, – объяснила Грейс. – Она ведь тоже печет.

– Да-да, – закивала Тельма, – и мы еще посмотрим, чьи пирожные лучше, мои или ее. – Старушка задорно подмигнула гостье, и та ответила ей тем же.

В эти полные неопределенности дни Грейс как никогда нуждалась в поддержке. Именно поэтому ее так тянуло к людям, которых она знала с детства и с которыми чувствовала себя в безопасности. Грейс последовала за Бекки по темному, низкому коридору. Время от времени Бекки бросала взгляд на ее дорожную сумку, однако от вопросов воздерживалась.

Наконец они вошли в небольшую комнату, где пылал камин. Накрытый голубой скатертью круглый стол, четыре массивных стула и несколько тяжелых, украшенных старомодной резьбой шкафов почти не оставляли свободного пространства.

– Присаживайся, – сказала Бекки, доставая из буфета богатый чайный сервиз.

Узенькие окошки были завешаны выцветшими плюшевыми портьерами некогда насыщенного медного цвета, а на поблекших цветастых обоях висели гравюры со сценами из Священной

истории и библейские стихи в рамочках, а также просто мудрые житейские изречения, отпечатанные на бумаге или вышитые на полотне матерью Бекки.

Поблагодарив горничную, поставившую на стол поднос с чайником и вазочкой с пирожными, булочками и имбирными кексами, Грейс плюхнула сумку себе на колени и щелкнула замком.

– Смотри! Вот то, о чем ты просила. Шелли, Китс, Вордсворт… – Она доставала книги одну за другой и выкладывала их на стол. – Вот байроновский «Манфред»… – Грейс показала на тоненький том в темном кожаном переплете. – Он особенно нравится Стиви. – Бекки тщательно вытерла руки о передник и почти благоговейно взяла книгу. – А это Бронте. – Грейс вытащила еще два томика и положила их один на другой. – Стиви ее не особенно любит, но мне она пришлась по душе, возможно, и ты прочитаешь ее с удовольствем. – Грейс поставила сумку на пол и взялась за чашку.

Преподобного Пекхама не особенно интересовала такого рода литература, особенно в качестве рекомендательного чтения для своей дочери, младшего ребенка в семье после двух сыновей, давно уже покинувших отчий дом и обзаведшихся своими семьями. Услышь Господь его молитвы, Бекки так и не вышла бы замуж, по крайней мере, при его жизни. Другой устраивавший отца вариант состоял в том, чтобы Бекки обвенчалась с его преемником в качестве настоятеля храма Святой Троицы или, на худой конец, просто с каким-нибудь священником. Будучи всего на два года моложе Грейс, Бекки хоть завтра могла принять на себя все обязанности пасторской жены, включая руководство воскресной школой. Она читала Священное Писание, сборники духовных гимнов и полезные пособия по домоводству. В комнате дочери преподобный Пекхам не потерпел бы других книг. Бекки сама часто шутила на эту тему, прежде всего со Стивеном. Однако теперь, когда он был далеко, она все чаще ощущала в себе потребность погрузиться в то, что составляло его мир. Не в последнюю очередь в отчаянной надежде завоевать таким образом его сердце.

Некоторое время Бекки молча смотрела на книгу, а потом осторожно открыла и пролистала несколько страниц. Она прочитала пару строчек, беззвучно шевеля губами, и в бессилии опустила руки.

– А что, если я ни слова не пойму во всем этом? – Бекки испуганно посмотрела на Грейс.

Та поставила чашку на блюдце, подвинулась ближе к подруге и положила руку ей на колено.

– Тогда ты просто спросишь меня, ладно? И я расскажу тебе все, что знаю.

Бекки смущенно кивнула, положила книгу на стол и принялась двигать ее из стороны в сторону, словно пытаясь совместить ее положение с какой-то невидимой меткой.

– Ах, Грейс! – неожиданно воскликнула она. – Я никогда не говорила тебе об этом, но я всегда стремилась быть такой, как ты… Такой умной, красивой, мужественной и всеми любимой… и такой… тоненькой! – Ее большие глаза влажно заблестели.

– Нет, Бекки, тебе это ни к чему. – Грейс подвинулась на край стула и погладила подругу по щеке. – Ты хороша такая, какая есть. Ты такая практичная и работящая… И еще, ты замечательный человек, один из самых замечательных, кого я знаю.

– Но я… – Бекки уже всхлипывала. – Я думаю, что, будь я другой… Стиви мог бы полюбить меня! Его последние письма были такие… короткие, и сухие, и… ни о чем…