По ту сторону озера

Ульмар Дария

Маму звали Эмбер. Её имя переводится как «янтарь».

Возвращаемся.

– Дана.

– Хорошо… – прошептала сестра.

– Тебя беспокоит это?

– Мне хочется, скорее, этим поделиться. И да, если честно, очень беспокоит.

– Ты знаешь, кто с тобой говорит?

– Нет, понятия не имею. Это большое количество голосов. Иногда я даже не могу их разобрать. Всё смешивается в один сплошной шум, и я просто сижу, как дура в… в недоумение: что вообще происходит? Не знаю, в голове ли это у меня или на улице.

– Тебе не показалось?

– Я

бы хотела, чтобы это было так. Но чем дольше смотрела в окно из своей комнаты, тем больше понимала, что они внутри меня. Голоса. Они не снаружи.

– И давно это у тебя?

– Недели три назад появились.

– А что они говорят?

– Обычно что-то…

Она тяжело дышала. Слова не подбирались должным образом.

– Что-то наподобие… «ты такая глупая» или иногда, наоборот, совсем несуразное наподобие: «занавески здесь уродливые».

– Я, если честно, не знаю, правда, как на это реагировать…

– Мне кажется, у меня совсем крыша поехала. Что со мной?

– Кажется, что тот, кто с тобой разговаривает, настроен к тебе не очень доброжелательно.

– Всё равно это странно, не находишь?

– Скажем маме?

– Нет, если…

– Если?

– Они не усилятся. Я не хочу, чтобы она знала. Меня упекут сразу в сумасшедший дом. Моя жизнь будет кончена.

В ту ночь Дана осталась спать со мной. Я ждала, пока она заснет рядом, прежде чем уснуть самой. Малышка тихо сопела, глазные яблоки двигались под веками сверху вниз. Мне было интересно, что она видит, пока ей снятся сны.

Да, признаюсь, мне было страшно, и я волновалась за неё, но иногда появлялось желание хотя бы раз почувствовать то, что она чувствует; услышать, что слышит она. Заглянуть за темную занавеску и найти там то, что может меня напугать.

Может я была столь глупа, что задавала себе подобные вопросы: почему в нашей семье именно я была нормальной? Почему сестра испытывала все эти эмоции? После, я переставала себя спрашивать об этом. Психологическое здоровье сестренки было для меня важнее.

Я знаю одно: никто не застрахован от того, чтобы не заболеть. Это может случиться с каждым. И как нам говорил один из психотерапевтов Даны: «Если вы ничем не заболели, то скорее есть вероятность, что кто-то из вашей семьи столкнется с психическими расстройствами».

Я, признаюсь, раньше романтизировала подобные вещи. Возможно, это было проблема средств массовой информации. Ты слушаешь, что говорят по телевизору; ты читаешь, что пишут в интернете; ты смотришь, что показывают в кино. И находишь в этом какую-то свою прелесть. Это необычно. Ты не такой, как все. Не те среднестатистические люди, проживающие свою жизнь на улицах больших городов.

Данные рассуждения далеки от реальности. Все эти вещи слишком не похожи на настоящую жизнь. Психические заболевания: это не красиво и это не здорово.

Мне было больно наблюдать за тем, как моя сестра становится замкнутой девушкой с потухшим взглядом. От её вида ныло сердце и болело в груди. Ты будто сам переживаешь всё, что переживает она. Было ясно, что моя жизнь больше не будет

прежней, как и жизнь моей младшей сестры.

Скажу честно, раньше я плохо разбиралась в подобных вещах и может быть даже сейчас до конца не разобралась.

Посредством того, как голоса стали более отчетливыми, а в придачу к тому, Дана начала видеть разные вещи. Это не могло меня не насторожить ещё больше. И это были не обычные фантазии. События разворачивались намного серьезнее.

Видения становились очень яркими и реалистичными. Именно так она их описывала.

Первое время Дана не могла понять, что реально, а что вымысел. Её реакция на определенные вещи была эмоциональной, сумбурной и весьма непредсказуемой. Ей часто казалось, что обеденный стол вдруг начинает падать. У него отваливаются ножки, он постепенно наклоняется в сторону, и вся еда падает прямо на пол. Получалось этакое месиво из спагетти на полу.

В действительности же, моя сестра начинала собирать по полу прозрачные продукты и невидимые тарелки, которых там и в помине не было. Однако, такие случаи по длительности проходили быстро и не затягивались, но заставляли мою маму каждый раз отводить Дану к врачу.

Ей поставили шизофрению, так как она:

1. Видела галлюцинации.

2. Слышала голоса.

3. Несла бред про нереальные вещи и ситуации. Это мешало ей жить.

4. В начале заболевания у неё прослеживалась алогия. Она стал меньше разговаривать, да и вся её речь стала более скудной. Хотя впоследствии такое побочное действие вызывали и прописанные ей медикаменты, которые сестра иногда отказывалась принимать, и поэтому её речь приходила в относительную норму.

– Дана, ты в порядке?

– Да.

– Чего-нибудь хочешь?

– Нет.

– Точно? Ты выглядишь измученной слегка.

– Мм…

Самым тяжелым периодом для сестры была госпитализация после приступа, который отпечатался в памяти у всех нас.

Я раньше всех пришла из школы домой, когда маме позвонили и сообщили, что с Даной случился неприятный инцидент. Во время обеда, моей сестре начали видеться какие-то вещи. До сих пор не знаю, что именно это было, так как она никому не стала рассказывать об этом в подробностях. Может быть, она что-то и слышала, но после всё отрицала.

Дана сидела с одноклассницами и неожиданно смахнула всю посуду со стола. Стеклянные стаканы повалились на пол. Не помню, ранила ли она кого-то. Сестра забилась в углу с осколком стекла в руке и находилась в столь странном и пугающем для всех состоянии, что куратору пришлось срочно вызывать в школу нашу маму.

Дана меняла учебное заведение дважды. Мать надеялась, что принятие таблеток и следование рекомендациям врача сможет успокоить её дочь и не вызовет больше таких серьезных проблем. Это было её огромное заблуждение думать, что все недочеты в психическом здоровье младшей сестры можно было бы устранить только лекарствами. Словно и вовсе не существовало арт или трудотерапии. Хотя, о чем я вообще говорю? Тогда я даже не знала, что такое существует на белом свете.