По ту сторону памяти
Шрифт:
– С деньгами… Хватит на первое время, – она метнулась к металлической банке, стоявшей на полке.
Банка была пуста – лишь на дне завалялась трёхрублевая бумажка. Влада чувствовала, что её сотрясает озноб – здесь лежали остатки денег, которые ей удалось скопить, пока она жила в санатории. Совсем небольшая сумма, но это были деньги, на которые можно было продержаться какое-то время. Мгновенно память вытолкнула на поверхность другое воспоминание – ту страшную ночь, когда в их дом ввалился пьяный отец, а она сбежала к соседям. И банка
– Всё ясно, – голос Самвела вернул ее к действительности.
– Что, что ясно? – прошептала Влада.
– А то, что всё в порядке с твоим Арсеном. Жив-здоров где-нибудь за Уралом.
– Но почему?
– Почему? – Самвел задумался. – Зачем тебе это? Сбежал он, как шакал трусливый сбежал. Забудь. Лучше подумай, как ты жить будешь. Останешься здесь? Вернёшься домой? Хочешь на работу вернуться – приму, а дочку в ясли отдашь. В общем, думай, решай. Это тебе на первое время, – он положил на стол сторублевку, поставив сверху стакан. – Пошёл я.
Влада долго сидела, не в силах ни о чем думать, словно разом потеряв способность оценить ситуацию и принять хоть какое-то решение. Одно она понимала чётко – ни в какую милицию она обращаться не станет. Прислушиваясь к себе, она не находила ни злости, ни ненависти. Мучил лишь один вопрос: что могло случиться, чтобы Арсен ушёл вот так, не сказав ни слова, не оставив записки, забрав последние деньги и оставив её одну с малышкой. И это чувство беспомощности и неизвестности вытесняло боль и обиду.
"Сбежал, как трусливый шакал" – эти слова Самвела не давали ей покоя и сидели в голове не отпуская, пока она занималась рутинными делами: готовила, купала и кормила дочку, прибирала на кухне и стирала.
Сбежал. Куда? От кого? Зачем?
Она подозревала, что Самвелу известны ответы на все эти вопросы, но тогда почему он не сказал ей ни слова?
Влада чувствовала, что от всех этих мыслей и догадок просто сходит с ума. Пропал аппетит, она стала плохо спать, а днём валилась от усталости. Денег, которые оставил ей Самвел, хватит ненадолго и надо решать, что делать: возвращаться домой или оставаться в Сочи. Тогда надо отправлять Олюшку в ясли и выходить на работу.
Есть ещё вариант – Адлер. Но свалиться на голову уже немолодых людей с маленьким ребенком? Не на день или два – навсегда. Влада не была уверена, что это правильно. Написать им и рассказать о случившемся она тоже не решалась – у людей полно своего горя, и не вправе она грузить их своими проблемами.
Она как-то резко осознала, что одна, совсем одна и не с кем посоветоваться, не к кому прислониться. Внезапно вспомнила, что уже пару дней лежит на подоконнике письмо, подписанное Гулиным почерком – не было ни времени, ни желания прочитать.
Она нехотя распечатала письмо, прочла, перечитала несколько раз, не веря и отказываясь понять.
Письмо было от Барно и писала она достаточно буднично о вещах, которые невозможно было переварить.
У
"Пишу тебе, чтобы ты знала, доченька. Спросила у них координаты продавца – не знают. Только имя и фамилию."
А дальше, совсем в конце письма:
"Гулечка уехала в Ташкент. Хочет учиться на художницу или модельера. Будет решать уже на месте. Если поступит – получит общежитие. Обещала писать. Ты за неё не волнуйся, она не пропадет – с характером. Колечко, что от Ольги осталось, с рубинчиком, я ей отдала. У нас все нормально. Старимся. Дети растут. Скоро будем нянчить внука или внучку – кого Аллах пошлёт."
И в заключении – приветы от всех и просьба присылать фотографии.
Влада читала письмо, вытирая слёзы. Она чувствовала себя утлым суденышком, которого сорвало с якоря и волей судьбы занесло в открытое море.
Да, у них с Гулей был дом, земля, садик с фруктовыми деревьями и гамаком. Цветы на кухонном подоконнике и яркие половички, создававшие в доме атмосферу праздника. Её комната, её книги. Место, куда можно было вернуться в любой момент из любой точки земного шара. Всё это досталось чужим незнакомым людям. И теперь их дети будут расчищать дворик от снега, поливать летом деревья из шланга, свернувшегося змейкой в сарайчике. А через пару лет эта незнакомая женщина будет собирать урожай вишни и варить душистое варенье. То, о котором так мечтала мама.
5
Влада с детства слышала от мамы – беда не приходит одна – и сейчас смогла полностью убедиться в точности этих слов.
Это случилось через несколько недель после исчезновения Арсена. Она по-прежнему валилась с ног днём и очень плохо спала ночью: часто просыпалась, прислушиваясь к темноте за окном.
В тот вечер, уложив дочку, она неожиданно быстро заснула. Проснулась, как от короткого толчка. Села, прислушалась к странным звукам, словно кто-то возился с калиткой. Потом стало тихо на какое-то время, а ещё через несколько минут в дверь постучали.
Влада застыла за запертой дверью, не решаясь спросить "кто там".
– Открывай, – голос тихий, с хозяйскими интонациями.
Рука сама потянулась к ключу. Это, наверняка, от Арсена, но почему ночью? Надо открыть, чтобы не разбудили Олюшку.
В комнату вошли двое, даже не вошли, а просочились каким-то непостижимым образом. У Влады было ощущение – не открой она им дверь, они всё равно бы зашли, материализовались бы в ее доме. Один закрыл дверь, другой легко и одновременно сильно оттолкнул её к противоположной стене. Она не упала, с трудом удержавшись на ногах, чувствуя биение сердца. Темная одежда, темные очки, короткие стрижки.