По ту сторону синей границы
Шрифт:
Андреас подходит ко мне, ложится рядом и шепчет:
– Лучше б она нам на полпути попалась.
Я смотрю в небо, слушаю шорох волн. Как странно все это. Мы движемся в неизвестность, как мореплаватели в далекие времена. Без карты, без определенной цели, ориентируясь только по звездам. Хотя нет: компас у нас есть, и цель тоже – Запад. У меня сейчас даже страха никакого нет, все так ясно и понятно.
– Большая Медведица, – торжественно объявляет Андреас, – ее всегда легко найти. Вон видишь в ней две звезды,
Прямо как на уроке географии. Мысленно соединяю, продлеваю и натыкаюсь на другую, тоже очень яркую звезду.
– Полярная звезда, – говорит Андреас довольно. – Этого направления и нужно придерживаться.
Киваю в темноте.
– Тогда вперед.
Ласты последний раз касаются дна.
Вот теперь это действительно надолго.
Мы делаем первые гребки и тут же запутываемся в шнуре. Нужно синхронизироваться.
Начинаем заново, плывем медленнее, сосредоточившись на движениях.
Гребок, еще один… Слежу за тем, чтобы держаться рядом с Андреасом, погружаюсь в темноту, движусь по непроглядно-черной воде. Трудно сохранять баланс, нет ничего, на чем можно было бы фиксировать взгляд, приходится концентрироваться, чтобы грести обеими руками с одинаковой силой. Иногда мы сталкиваемся, получаем тычок локтем в бок. Без шнура мы потеряем друг друга в море. Если он слишком долго остается натянутым – значит, мы слишком отдалились друг от друга, а если дергается несколько раз – это просьба о помощи.
В трубку время от времени попадает вода, это очень мешает. При вдохе она проходит в горло, и его начинает щипать. Удаляю воду сильными выдохами – жаль тратить на них силы, но что поделать. В бассейне плавать с трубкой легче, там вода спокойная.
Вдруг становится светлее.
Андреас дергает за шнур. Я оглядываюсь.
На пограничной вышке в Кюлунгсборне опять включили прожектор. Они ищут беглецов. Ищут нас!
Свет приближается. Надо дождаться подходящего момента, главное – не попасть в световой конус.
Вот, сейчас!
Ныряем и остаемся под водой несколько секунд. Когда снова выныриваем, луч прожектора уже далеко. Но он вернется. Обязательно.
Переворачиваюсь на спину, плыву дальше, не выпуская луч света из вида. В общем-то, все просто: я его вижу и смогу вовремя спрятаться. Так они нас не поймают.
Луч приближается, я трижды коротко дергаю за шнур.
Мы снова ныряем.
Вдруг слышу кашель Андреаса – наверно, и ему попала в трубку вода. Нырять ему в новинку, на тренировках он такого не делал. И с техникой движений у него проблемы – ногами работает неравномерно, я слышу это по хлопанью ласт.
Ему надо привыкнуть к гидрокостюму и приноровиться к более сильной выталкивающей силе, чтобы не крутиться все время вокруг своей оси.
Всю эту теорию я объяснила ему еще на пляже, теперь надо
Равномерно двигаю ногами, скольжу по воде на спине. Ласты жмут, это раздражает уже сейчас. Через какое-то время станет по-настоящему больно.
Луч прожектора удаляется. Снова поворачиваюсь на спину. Вода подо мной – черная бесконечная вселенная. Иногда рядом появляются зеленые точки фосфоресцирующих микроорганизмов и слышно, как на поверхности лопаются поднявшиеся из глубин пузыри.
Можно плыть куда захотим. Мы абсолютно свободны!
Не надо следить за дорожкой, то и дело разворачиваться у бетонной стены.
Воздух чистый, свежий и совсем не пахнет хлоркой.
Шнур натягивается, Андреас за мной не поспевает. Я жду, глядя на темную линию берега позади нас. Четыре недели назад я совершала заплыв параллельно побережью, но сегодня наш курс – в открытое море.
Так далеко на север я еще никогда не заплывала.
Вдруг – свет прямо в лицо. Откуда он только взялся? Торопливо ныряю, дергая за шнур. Неопреновый костюм не дает погрузиться глубоко, тянет вверх; я, словно плуг, вспарываю водяную поверхность.
Вода попадает в горло, я кашляю, выдираю мундштук изо рта. Надо всплывать, иначе задохнусь.
На поверхности снова ярчайший свет, будто кто-то направил лампу мне в лицо.
Ведь только что я смотрела в сторону берега, и там ничего не было.
Поворачиваюсь спиной к свету, откашливаю воду, смутно различаю силуэт Андреаса в середине слепящего пятна.
– Что это? – кричу я, и в рот опять попадает вода, снова приходится откашливаться.
– Это не с берега, – откликается Андреас совсем близко. – Это где-то рядом, на воде.
Волна толкает его ко мне, он пытается отплыть в сторону. Шнур дергает за запястье.
Может быть, свет идет с одной из лодок пограничников. Луч не уходит в сторону, он светит прямо на нас.
– Черт! – кричит Андреас. – Они нас видят!
– Ныряем, – рычу я, – и назад на юг!
Мундштук болтается у горла, взять его в рот не получается. Хорошо хоть трубка зафиксирована ремешком очков.
Ныряю. Куда плыть? Ничего не видно: где юг? где верх? где низ? Ласты колотят по воздуху, я все еще у поверхности, уйти вглубь не получается.
Андреас выныривает, шнур натягивается, я поневоле следую за ним, всплываю… и оказываюсь прямо в луче света. Глаза ничего не различают.
– В сторону! – хрипит Андреас, молотит руками по воде, пытается снова нырнуть.
Хватаю его за плечо.
– Подожди! Ныряем медленно, не торопясь, минуту плывем под водой, стараемся держать направление, потом всплываем. Если свет есть, опять ныряем – и так пока не отвяжемся от них.
Не могу разобрать, понял ли меня Андреас; перед глазами мечутся светящиеся точки.