По ту сторону синих гор

Снежная Александра

Муж замер, резко повернул голову, и синий взгляд его глаз заскользил по моему лицу, вызывая смущение.

– Ты же сама об этом просила, - почему-то тоже шёпотом ответил супруг, медленно задвигая засов и приподнимая бровь.
– Принимай работу, жена.

Повисла неловкая пауза. Я закусила губу, отбросила одеяло и неловко поправила задравшийся до колен подол сорочки, слезая с кровати.

В зеркале, повешенном на стене напротив, отразилась моя похожая на привидение фигура в белом. Шнурки на вороте

рубахи разошлись, обнажая плечо, изуродованное ожогом, которое тут же захотелось прикрыть, потому что... Потому что мне самой смотреть на него было неприятно, не то что кому-то показывать.

Я суетливо натянула ткань сорочки на плечо, одновременно пытаясь стянуть ворот, и наблюдающий за мной муж сначала поменялся в лице, а затем мрачно поинтересовался:

– И зачем же ты повесила здесь это зеркало, если боишься на себя смотреть?

– Я не боюсь. С чего ты взял?

Кайген быстро пересёк комнату, встал у меня за спиной и теперь в зеркальной поверхности отражались мы оба: я - жалкая, растерянная и хрупкая, и он - большой, уверенный в себе и сильный. Такой разительный контраст.

– Ты боишься, - не отрывая глаз от моего зеркального двойника, прогудел он.
– Собственного отражения.

– Неправда, - туже стягивая ворот, пролепетала я, начиная чувствовать себя как-то странно, словно к моим эмоциям примешивались чьи-то чужие, заглянуть поглубже в которые мне было и стыдно, и немного страшно.

– Правда! Я это видел собственными глазами.

– Тебе показалось!

– Докажи!
– чуть склонил набок голову супруг.

– Как?
– глядя на него через зеркало, спросила я.

Синие глаза чуть сощурились и кайген хрипло произнёс:

– Перестань уже душить себя этой сорочкой, сними её и просто посмотри на себя.

У меня пересохло во рту. Сердце на миг замерло, потом выбило дробь, снова замерло и заколотилось, как ненормальное.

– Или все-таки страшно?

Глаза кайгена пристально следили за мимикой моего лица, гипнотизируя и ввергая в какое-то пограничное состояние транса.

Я понимала, что он делает. Провоцирует меня, пытаясь манипулировать моими самолюбием и гордыней. Не принять его вызов - значило признать собственную слабость и то, что я действительно боюсь смотреть на себя в зеркало.

Я ведь так и не смогла заставить себя это сделать с того момента, как целители привели меня в чувство. Я прятала обожжённую ладонь под перчаткой, покалеченное тело под платьем, а израненную душу глубоко внутри собственного сознания. И если сейчас я сделаю то, к чему подталкивает меня кайген, то стану совершенно беззащитной. Я останусь один на один со своими страхами, болью и уродством.

Но... наверное, когда-то это действительно нужно сделать, раз и навсегда избавившись от иллюзии, что я всё та же Рейна, которой себя помню.

Разжав

руку, я потянула ворот сорочки, стягивая её со своих плеч. Ткань послушно скользнула вниз, обнажая верхнюю часть тела и задерживаясь на бёдрах. Но и этого было достаточно, чтобы бы резко выдохнув, заставить себя смотреть на собственное отражение.

Сморщенная кожа сбоку на шее и правом плече. Такие же белёсые шрамы уродуют всю руку, спускаясь до запястья. Рубцы на талии. Те, что остались на бедре, скрыты рубахой, но достаточно лишь включить воображение, чтобы представить всю неприглядную картину в целом.

Глаза больно режут, и я прикусываю щеку изнутри, чтобы не расплакаться от жалости к себе самой.

Не думала, что когда-то признаюсь себе в этом.

Муж вдруг стремительно шагнул вперёд, сокращая дистанцию между нами до критического минимума, когда тепло его тела вызывает лёгкую дрожь, а коснувшаяся обнажённой спины шерстяная рубаха слегка щекочет кожу.

Я вздрогнула, широко распахнув глаза, а он молча поднял руку и дотронулся кончиками пальцев до моего отражения в зеркале, мягко поглаживая мою скулу, повторяя контур губ и спускаясь ниже.

Горячее тело мужчины у меня за спиной...

Горящий взгляд синих глаз в отражении напротив...

Скользящее движение его руки по сверкающей поверхности зеркала.

Она касается шеи и груди моего зеркального двойника, обводит пальцем сосок и меня прошивает острым горячим импульсом, словно это непристойное прикосновение не иллюзорно, а совершенно реально.

Мышцы наполняются горячей тяжестью, мне кажется, что кровь в моих венах превращается в текучий огонь и странное, неуютное чувство жаркого томления опоясывает бедра, рождая между ног и внизу живота сладко-жгучее удовольствие.

Воздуха не хватает. Но стоит начать жадно ловить его губами, как я замечаю хищную улыбку кайгена, что глядит на меня пылающим взглядом своих завораживающих глаз, мерцающих в предрассветном сумраке, словно звёзды на синем бархате небосклона.

Что он со мной сделал? Чем опоил? Я должна испытывать стыд, а получаю какую-то извращённую радость, когда понимаю то твёрдое и горячее, что сейчас упирается мне в поясницу отнюдь не рука мужчины. Я привлекаю его даже такая - сонная, растрёпанная, не ухоженная, покрытая уродливыми шрамами!

– Дотронься до себя, - тихий рычащий приказ прозвучал совершенно неожиданно, и я подняла взгляд на мужа, не понимая, чего он от меня хочет.

– Если тебе самой не нравится твоё тело, как ты хочешь, чтобы оно понравилось кому-то другому?
– пророкотал он.

– Полагаешь, это может кому-то понравиться?
– срывающимся голосом прошептала я.

– Мне нравится, - сипло выдохнул он, медленно убирая руку с зеркала и перемещая её на мою талию.