По ту сторону синих гор

Снежная Александра

– Да где же это видано, чтобы штаны мужа чужая манна полоскала, - изобразила крайнее негодование я.
– Вот твои портки жена тоже Инге стирать даёт?

Воле обиженно надулся и буркнул:

– Моя Ранди всё сама делает. Она у меня хозяйка!

– Да кто б спорил. А мне ты почему не даёшь себя хозяйкой проявить?

Я поставила руки в боки, и Воле мазнул по мне виноватым взглядом.

– Оэн приказал с вас глаз не спускать.

– Ну и не спускай. Только делай это

как-то незаметно! Не надо за мной ходить, чтобы все это видели. Меня же засмеют!

– Вообще-то насчёт озера оэн разрешения не давал, - поморщился Воле, явно сожалея, что вынужден мне отказывать.

– Что, вот так и сказал - стирать ей не давать?

– Нет, он такого не говорил.

– Ну вот видишь! Раз не говорил - значит можно! У твоего оэна рубах чистых нет, а ты мне тут голову морочишь.

– Эль-манна, Рейна...
– занудил кайген, явно собираясь давить на мою совесть.

– Красивая у тебя, Волс, сегодня причёска, - не дала ему закончить фразу, кивнув на затейливо переплетённые на голове косички.
– Жена, наверное, делала?

Здоровяк расплылся в счастливой улыбке и кивнул.

– Да, у моей Ранди золотые руки!

– А твоя Ранди разве на озеро стирать не ходит?
– тут же уточнила я.

– Ходит.

– Так может, она сейчас там? Ты со мной сходишь и увидишь её. Разве не здорово я придумала?

– Кайген почесал затылок и выражение лица у него стало откровенно жалким. Жену он явно очень любил, а из-за того, что оэн приказал за мной следить, очевидно, видел сейчас редко. В глазах его отражалась борьба между долгом и любовью, и последняя явно побеждала.

– Давай, - улыбнулась, выливая последнюю каплю провокации в чашу его сомнений.
– Там же на озере одни женщины. Что со мной может случиться, если ты будешь рядом?

– Ладно, - ворчливо вздохнул Волс, и я тут же указала ему пальцем на дерево.

– Тогда прячься!

– Зачем?

– Мне тебе объяснять?
– удивлённо приподняла брови я.
– Затем, что со стороны виднее, что происходит у меня за спиной. Понял?

– Понял.

Мужчина тяжко вздохнул и мигом спрятался за ствол ели, а вскоре на задний двор выбежала Инге, успевшая не только надеть полушубок, но судя по тёплому шерстяному платью, торчащему из-под него, ещё и переодеться.

– Идёмте?
– двигаясь вперёд, произнесла она, и я, подхватив ведро, пошагала за ней следом.

***

К озеру мы с Инге сначала шли по главной улице, мимо аккуратных заснеженных домиков, окружённых высокими лохматыми елями и огороженных низким частоколом. В каждом дворе я успела заметить подвешенные на ветках домики-чурбаки для красногрудок и массивных лохматых животных, которых,

если я не ошибаюсь, звали мубрами. Насколько я поняла, кроме мяса и молока, кайгены ещё получали с них шерсть, а заодно использовали животных как тяговую силу. Лошадей я здесь почему-то вообще не заметила. Хотя если подумать, им в таких суровых условиях выжить было бы очень трудно, а мубры, как я успела увидеть ели хвою и тонкие ветки, что значительно упрощало кайгенам их содержание.

Несколько раз я ненароком оглядывалась назад, но Волса так и не заметила. Мужчина крайне хорошо прятался, что несказанно радовало.

– Я так и не поинтересовалась как вас зовут, - решила нарушить наше с манной долгое молчание. Но стоило ей открыть рот, как я тут же воскликнула: - Подождите! Не говорите! Я сама угадаю.

Кайгенка обмерла с вытаращенными глазами, а я прищурилась, пристально к ней присматриваясь.

– Инге! Вас зовут Инге.

Главное было не рассмеяться от того комичного выражения, какое появилось у неё на лице.

– А как вы это узнали?
– проблеяла манна.

– Я же маг, - с важным видом заявила ей.
– Могу видеть в головах у людей нужную мне информацию.

– Какую такую «нужную»?
– испугалась Инге.

– Ну например я вижу, что вы не просто так решили меня к озеру провести. Ульхен всегда только и делает вид, что работает, а в итоге вы с маннами делаете всё за неё. Сегодня вам надоело молчать и жалеть её. Да и повод прекрасный нашёлся.

– Инге отвисла челюсть. Она часто закивала и заторможенно пожаловалась:

– У неё всё время то поясница, то голова болит. А то ещё руку себе порежет, якобы случайно, чтобы ничего не делать. А когда не может недугом прикрываться, то ползает как сонная муха или метлой махнёт два раза, а потом говорит, что устала.

– Оно понятно, - вспоминая слова Белочки о живущих в доме мужа женщинах, кивнула я.
– Она же в халле оэна не как вы - от безысходности пришла, а чтобы пристроиться получше, да к Идену поближе быть, а то и какому другому кайгену, глядишь, приглянется. Женихи то в халле видные ходят!

– А вы откуда знаете?
– опешила женщина и тут же понимающе округлила глаза, в которых буквально читалось страшное слово «магия».
– Всё верно, - вдруг грустно вздохнула женщина, и взгляд её померк.
– Я к оэну две зимы назад пришла. У меня ведь свой дом был - большой, уютный. Одд его сразу как мы поженились построил. Сыновей у нас двое родилось. Всё было и счастье, и достаток... а потом в одну зиму ни сыновей, ни Одда не стало. А мне без них в доме, как в гробу. Вот я и ушла оттуда. Там теперь Нольг с Эгни живут.