По ту сторону тьмы

A. Jane

Но нужно было наладить с мальчиком контакт, это был второй сложный вопрос, ведь Северус не тот человек, которого приглашают на чай ради светской беседы. Но решение пришло само, оно постучало в дверь тем же вечером, и в лице мистера Малфоя договорилось о встрече. Зельевар назначил следующий вечер пятницы, ему нужно было подумать, о чем говорить с мальчиком, к тому же это был самый свободный день, в конце которого он испытывал куда меньшее желание поубивать тупоголовых студентов, чем обычно.

Пятница наступила довольно быстро, и вот в назначенное время

Оуэн подошел к указанной двери и негромко постучал, ответ последовал сразу.

– Добрый вечер, профессор Снейп, – поприветствовал зельевара рейвенкловец, на что тот ответил насмешливым взглядом.

– Присаживайтесь, вы хотели со мной поговорить, – переходя сразу к делу, произнёс зельевар.

– Да.

– И что же привело вас ко мне? – Снейпу стало немного любопытно, чего этот ребёнок от него хотел.

– Слабость, – придав лицу печальный оттенок ответил Оуэн, он внимательно следил за реакцией мужчины, чтобы понять, можно ли ему доверять.

– Слабость? – удивленно повторил маг, – если вы себя плохо чувствуете, то это не ко мне, а к мадам Помфри – раздраженно произнёс Северус.

– Увы, но колодомедик тут бессилен, – вздохнул мальчик, – я говорю о слабости своего положения. Мистер Снейп, мне говорили, что вы довольно весомая фигура в этом бардаке под названием Школа, вы независимы и упрямы, хитры и верны своим принципам.

– И кто же вам это говорил? – немного успокоившись и заинтересовавшись, спросил зельевар.

– Не думаю, что имена имеют значение. Но если это правда, то я хотел бы просить вас об одном одолжении, – Оуэн позволил себе сбросить маску глупенького первокурсника, позволяя зельевару увидеть истинного себя. Это, конечно, было опасно, но мальчик решил рискнуть.

– И о каком роде одолжения идет речь? –спросил Снейп, заметив перемену в Блэквуде, которая, надо сказать, пробудила давно забытые, сладостные ощущения риска, опасности. И это открытие удивило мужчину. Такого он не испытывал со времен падения Лорда.

– О защите. Как вы знаете, Директор вознамерился перевести меня на другой факультет, а именно на Гриффиндор. Мягко говоря, я этому не рад, и подчиняться указкам этого старика не намерен.

– И что вы хотите конкретно от меня? Моя персона не настолько важна, как вам говорили, так что Директор к моим словам не прислушается.

– Я это понимаю. И потому, раз перевод неизбежен, хочу перейти в Слизерин. Это решит сразу несколько проблем, как моих, так и ваших. И как декан, я хочу, чтобы вы защищали меня от нападков старика, по мере возможностей, разумеется. – Оуэн смотрел в глаза зельевару, его голос был уверенным, четким и негромким.

– Этот перевод решит ваши проблемы, – начал профессор, медленно перекладывая сочинения третьего курса, тайком наблюдая за реакцией мальчика, – но какие же, позвольте узнать, мои проблемы он решит? Он только их добавит, вам не кажется? – мужчина взглянул на рейвенкловца, но увидел лишь холодный блеск его изумрудных глаз, выражающих непреклонность своего решения.

– Мне известно, что наш Директор пытается

подобраться ко мне всякими возможными способами, и один из них – «дружественные», если так можно сказать, отношения с профессорами. МакГонагалл уже допустила ошибку, теперь на очереди вы. Разве вам не намекали на это за очередной чашечкой приторного чая? Мне казалось, что вы не тот человек, который получает удовольствие от таких вечеров. – Оуэн сложил пальцы домиком и опустил взгляд, как бы обдумывая, решаясь на что-то.

– И откуда такая осведомленность? – попытался съязвить зельевар, он, конечно, не любил эти глупые чаепития со странными сладостями, но в какой-то мере он уважал Дамблдора.

– Это не осведомленность, а обыкновенная логика и наблюдательность,- холодно ответил мальчик и поднял на профессора глаза. – Согласившись помочь мне, вы, так сказать, укрепите свое положение и уменьшите внимание Директора к своей персоне. Но это не все, многое в этом мире имеет цену, несомненно, как и ваше покровительство. И потому я предлагаю вам взамен оригиналы свитков чернокнижника Лиона Квинатского, одиннадцатого века. Он, как вам должно быть известно, был выдающимся алхимиком, и на тех крохах его знания, что дошли до наших дней, покоится основа зельеварения.

– Должен сказать, что если эти свитки подлинны, то ваше предложение звучит очень заманчиво, – чуть холодно произнёс Северус, в душе которого пробудились научный энтузиазм и любопытство, одно знание того, что эти бесценные рукописи могут стать его и что знания, записанные в них, могут изменить все принципы науки, просто сводило зельевара с ума. Следовало признать, что мальчишка нашел верный подход к нелюдимому профессору.

– И каково ваше решение? – Оуэн повертел в руках чашку чая, не понятно откуда взявшуюся.

– Должен сказать, что ваши выводы были достаточно убедительны. Я согласен. Но должен напомнить, что Слизерин – отнюдь не площадка для игр пустоголовых детей, он имеет свои устои и традиции…

– Профессор, – позволив голосу прозвучать мягко, почти ласково, перебил Снейпа Оуэн. – Я думаю, что вы убедились, что я не «пустоголовый» и уж тем более не «ребенок» в привычном понимании этого слова, – к концу фразы от прежней мягкости голоса не осталось и следа, в нем слышались опасные нотки, очень тонкие, но от этого не менее пугающие.

– Убедился, и потому особо прошу не поступать неосмотрительно, – снова это чувство, опьяняющая опасность, такая позабытая и такая волнительная. – Вы решили, когда будете переводиться?

– Да, сразу после Хэллоуина, у меня осталось еще пара незаконченных дел, – ответил мальчик, позволяя чашке в своей руке раствориться. – Рукописи я отдам сразу после перевода, а пока, чтобы вы не думали, будто это лишь слова, я передаю вам, профессор, первый лист свитков. Он очень любопытен, и если вы не будете против, я хотел бы обсудить с Вами некоторые его положения.- Оуэн достал из кармана небольшую шкатулку и, увеличив её, поставил на стол Снейпа, глаза которого лихорадочно заблестели.