По воле Посейдона
Шрифт:
— Воистину, женщины — странные существа. Я каждый день благодарю богов за то, что они создали меня мужчиной.
Ни Соклей, ни начальник гребцов ему не возразили.
Бочкообразный парусник, приближавшийся к Делосу с северо-запада, круто изменил курс, когда его команда заметила длинный корпус «Афродиты». Диоклей фыркнул.
— Будь мы пиратами, мы бы славно ими поужинали, — сказал он.
Менедем направил свое судно на юг мимо западного берега Ренеи — там стоял городок еще даже менее внушительный, чем Панормос на острове Миконос. Менедем щелкнул языком.
—
«Что ты об этом знаешь?» — подумал Соклей.
И почти уже сказал это вслух, но удержался. Толку-то! Менедем, похоже, даже не понимал двусмысленности своей реплики.
Далеко к югу, за Ренеей, над Паросом клубились облака, сплетаясь во все мыслимые узоры. Соклей просто любовался их красотой, Диоклею же остров помог определить курс «Афродиты».
— Чем хороши Киклады, — сказал келевст, — так это тем, что всегда на горизонте есть остров или два, поэтому без труда можно определить, где находишься.
— Куда легче вести судно, когда видна земля, — согласился Менедем.
На носу опять дежурил остроглазый Аристид, но на этот раз не он, а один из моряков на правом борту выкрикнул:
— Корабль! — и указал на запад.
И опять повторилась прежняя история — как и тогда, когда Аристид увидел Миконос, Соклей сначала вгляделся в указанном направлении, почесал в затылке и проговорил:
— Ничего не вижу.
— Он там, — настаивал моряк.
Спустя мгновение двое его товарищей громко и встревоженно с ним согласились.
Соклей продолжал всматриваться. Он потер костяшками пальцев глаза, но так ничего и не увидел.
Менедем закричал с кормы:
— Все — на весла! Диоклей, задай самый быстрый темп! Посмотрим, сможем ли мы показать грязным грабителям пятки.
Моряки ринулись, чтобы занять места на банках.
Пробегая мимо, кто-то наступил Соклею на ногу. Тойкарх выругался не только от боли, но и от огорчения: он все еще не видел паруса, который заставил всех остальных прыгать, как горошины на горячей сковородке. Он снова протер глаза. Говорят, чтение может сделать человека близоруким. Соклей никогда в это не верил. Его зрение, хотя и не было таким острым, как у Аристида, всегда оставалось вполне приличным. А теперь он начал сомневаться — может, чтение и впрямь вредит.
А потом, когда «Афродита» (которая шла теперь и под парусом, и на веслах), казалось, просто заскакала вперед по винноцветной воде Эгейского моря, Соклей наконец разглядел парус — и мгновенно понял, почему не видел его раньше. Он высматривал белый квадрат на фоне голубого неба, А этот парус сам оказался голубым, поэтому издалека его трудно было заметить.
Теперь и Соклей указал на парус.
— Там пиратский корабль! — крикнул он Менедему.
— Очень даже может быть, — согласился капитан «Афродиты». — Не знаю, пиратский он или нет и то ли это судно, о котором говорил парень с Миконоса, но мне на это плевать. Ни один честный шкипер не стал бы перекрашивать свой парус.
— Не только парус. — Теперь Соклей знал, куда смотреть, и гораздо
— Если уж занимаешься такими делами, обычно не останавливаешься на полдороге, — заметил Менедем.
Он повернулся к Диоклею.
— Прибавь темп, келевст. Они нас догоняют.
— Шкипер, мы не можем грести еще быстрее, — ответил начальник гребцов. — Вообще-то и такой темп люди не смогут выдержать долго.
Менедем выругался. То же самое сделал Соклей, и не один раз. Без сомнения, пиратское судно теперь стало больше, чем в тот момент, когда они его впервые заметили. Так же как на «Афродите», его весла опускались и поднимались, опускались и поднимались — врезаясь в воду и снова вырываясь из нее в безупречном ритме. Пираты гребли не быстрее, чем экипаж «Афродиты», но у них был более быстроходный корабль: им не приходилось беспокоиться о перевозке груза, их судно несло только бойцов.
«По-моему, это нечестно», — подумал Соклей, подсчитывая весла на одной стороне пиратского корабля, который стал лучше виден с левого борта: капитан пиратов направил свое судно наперерез «Афродите».
Соклей сосчитал весла, бормоча себе под нос, потом пересчитал еще раз.
— Менедем! — закричал он во весь голос. — Менедем!
— В чем дело? — В тоне его двоюродного брата слышалось беспокойство, что было вполне понятно. — Ради всех богов, пусть у тебя будут хорошие новости, если уж ты дергаешь меня в такое время.
— Думаю, новости и впрямь неплохие, — ответил Соклей. — Если ты как следует посмотришь на пиратский корабль, то увидишь, что это простой триаконтор: у него пятнадцать весел с каждого борта, значит, всего тридцать.
— Что? — удивленно переспросил Менедем.
Едва увидев пиратское судно, капитан «Афродиты» первым делом попытался уйти прочь, как поступил бы на его месте любой шкипер. Он даже не потрудился прикинуть величину вражеского корабля.
— У нас больше людей, чем у них! — Менедем потянул назад рукоять одного из рулевых весел, а рукоять второго толкнул вперед, так что «Афродита» резко повернулась носом к пиратскому судну.
И на куда более грубом и резком дорийском, чем тот, на котором он обычно говорил, Менедем выкрикнул:
— А теперь давайте поймаем его!!!
Акатос уже повернулся к триаконтору, и Менедем на ходу отдавал другие приказы: поднять парус и крепко привязать его к рею. На военной галере парус и мачта уже были убраны, чтобы не мешать во время нападения, — суда всегда атаковали только на веслах. Менедем не мог проделать того же с мачтой «Афродиты», но он придумал кое-что получше.
Соклей продолжал приглядывать за пиратским кораблем. Сколько раз, интересно, потенциальная жертва разворачивалась, чтобы сразиться с этим выкрашенным в зелено-голубой цвет судном, на котором полно грабителей, убийц и охотников за рабами? Готовы ли пираты к бою? Если готовы и если они собираются драться корабль против корабля, а не человек против человека, тогда у пиратов есть шансы победить, и, вероятно, неплохие шансы: ведь триаконтор и быстрее, и маневреннее «Афродиты».