По законам Преисподней
Шрифт:
– Если вы уже поели, мэтр Глоилир, – язвительно заметил Септимиус, – то пора бы уже приступить к работе.
Внезапно мы ощутили напряжение, которое шло от угла, где сидели Джоуи и дворф.
Все обернулись, и увидели занятную картину.
Юный демон ухватился за последний крендель, усыпанный маком и кунжутом. Дворф смухлевал, и прошептал заклинание. Крендель теперь не двигался, как ни пытался Джоуи сковырнуть его с места.
– В чем дело? – негодующе спросил юный демон.
– Дело в том, молодой человек, – тихонько, стараясь не привлекать внимания отвечал Глоилир, –
– Но так нечестно, – возразил Джоуи. – Если мы сравним ваш и мой рост…
– Не трогайте мой рост! – возмутился дворф.
– Нет, ну в самом деле. Я в два с половиной раза выше вас; значит, и съесть я должен больше.
– Вы очень дурно воспитаны, молодой человек!
– Я очень хорошо воспитан, – отрезал Джоуи.
– Не нужно так волноваться, – несколько раздраженно сказала леди Артанис. – Еды хватит на всех. Ну хотите, возьмите с моей тарелки; я его даже не грызла, а только чуть надкусила.
– Вы, милочка, – произнес дворф, обратившись к Лу, – ничего этого не убирайте; вот эту мою тарелочку…
А я бы сказал, что то была вовсе не тарелочка, а хороший поднос.
Дворф притянул к себе блюдо с бутербродами, рядом поставил еще одно, с бисквитами и буше.
– Вот эти две тарелки вы, милочка, так и оставьте; другим людям не давайте, я тут кое-что понадкусывал, зачем же другим людям надкусанное-то давать? Сейчас быстро осмотрим домишко ваше, и я вернусь, докушаю. Итак, леди Артанис, – обратился к ней маг, и всех поразило, каким холодным, суровым и жестоким стало его лицо. – Вы говорите, что ваш дом охраняют семь магических рун?
– Да, – ответила баронесса.
– Ну что ж, пойдемте, милочка, вы мне покажете.
Колдун вспомнил, что находится не в доме простых людей, и даже не в купеческой усадьбе, поэтому добавил:
– Ну извините, леди Артанис; прошу вперед.
Маг сполз с кресла, и очень споро, – видимо, подкрепившись бутербродами и вином, – зашагал следом за баронессой.
Леди Артанис провела его по всему дому, показала расположение рун; чародей долго все осматривал, и осмотр его закончился у входной двери. Каждый символ он осыпал сапфировым порошком, и под руной мы видели чью-то витиеватую подпись.
– Итак, – Глоилир вынул из рукава длинную подзорную трубу, раскрыл ее и уставился на этот небрежный росчерк. – Теперь все понятно; руна написана архи-колдуном Зебрионом. Это самые лучшие охранные сигилы, какие я только знаю; и для каждого дома волшебник пишет свою. Они уникальны, их невозможно ни подделать, ни изменить, ни стереть. Тайна руны известна только хозяину; а в данном случае, скорее всего, вам леди Артанис, хозяйке.
И маг сурово посмотрел на баронессу.
– Я не вижу никакого намека, который бы позволил сказать, что эти руны были нарушены, или сняты кем-то из посторонних; а потому вам, – обратился он к Септимиусу, – следует искать убийцу (если таковой есть, и если преступление действительно совершилось) среди вот этих людей.
Он обвел собравшихся, и почему-то остановил свой указующий перст на мне.
Потом немного смутился,
– Я не говорю, что вы все убийцы, или что-то еще, но как Сапфировый маг я заявляю то, что уже заявил.
После столь многозначительной фразы он еще раз довольно потер руки, и углубился в еду, – благо, Лу принесла оставленный им поднос.
– С вашего позволения, – произнес полковник Септимиус, обращаясь к леди Артанис. – Мои люди произведут осмотр дома; может, им удастся что-нибудь обнаружить.
Гвардейцы действовали быстро, умело и, естественно, ничего не нашли.
– Мы будем держать вас в курсе, как проходит расследование, – сказал полковник.
Он щелкнул каблуками, неловко поклонился, подхватил свою шляпу, и какую-то долю секунды раздумывал, не забрать ли дорогое перо; ибо еще можно было как-нибудь закрасить его и вновь поставить на шляпу.
Согласно уставу перьев должно быть семь; и нехватка одного ставила офицера в крайне неловкое положение. Ему пришлось бы покупать новое, но оно стоило очень дорого, и на фоне единственного нового пера остальной плюмаж выглядел бы весьма непрезентабельно.
Леди Артанис кивнула Лу, та подняла перо, по-прежнему лежавшее на полу, и подала полковнику. Септимиус поклонился еще раз, сунулся было поцеловать руку баронессе, но та сделала вид, будто не понимает его намерений; холодно кивнула и вышла из комнаты.
Когда гвардейцы Заката покинули особняк, лорд Николас недовольно произнес:
– Так и знал; будет много блеска, треска, а сделать никто ничего не сделает.
– Я хочу кофе, – сказала Франсуаз.
– Френки, сердечко мое, – всплеснула баронесса руками. – Разве девушки пьют кофе? Ты не в том возрасте, моя дорогая. Ты же прекрасно знаешь, что юные леди не пьют кофе. Они пьют только цветочный отвар или липовый чай. В крайнем случае, – задумчиво продолжала тетушка, – если у девицы запор… Ах, ладно, извините. Что-то я не о том.
– Я не ребенок, – отрезала Френки, и пошла на кухню, бормоча про себя, – Надеюсь, Джоуи не заболтал все с мороженым. Тетушка, черный кофе остался?
– Френки, – леди Артанис бросила на племянницу укоризненный взгляд. – Девушки не пьют кофе без сахара. А как смотрите на это вы, ченселлор, может ли девушка пить кофе?
– Не знаю, – сказал я. – Думаю, может, но очень слабый. Я сам прослежу за этим. Буквально несколько крошечек кофе, обязательно три ложки сливок и три полные ложки сахара, чтобы перебить вкус.
Я сделал вид, будто задумался.
Полезное умение, кстати, всегда пригодится.
– Это нехорошо, когда девушка пьет кофе, – наконец изрек я. – Я не одобряю.
– Я с вами согласна, – баронесса взяла меня под руку, и шурша шелковыми юбками, мы проследовали в столовую. – Пошли, дорогая.
Здесь царила приятная полутьма.
На широком треугольном столе, из драконьего тиса, ждали нас тарелочки с пирожками, сдобными булочками и печеньем, в которое ты можешь сам вложить себе предсказание, а потом очень удивиться, сломав об него два зуба. Пузатый кофейник попыхивал на плоском прозрачном камне, из которого исходило тепло.