По законам Преисподней
Шрифт:
Ну замечательно.
Девушка пыталась выбраться из колодца.
А ей неплохо бы сесть на диету, да… Я всегда удивлялся, как Франсуаз может бесшумно двигаться, и скользить по тонкому льду, даже не хрустнув ни разу, – и в то же время, ест за шестерых по десять раз в день.
Но фигурка у нее хоть куда, с этим не поспоришь.
Справа от меня появился второй кентавр. Я полоснул его по ногам, потом всадил клинок прямо в шею. Мне пришлось упираться ногами в стену, чтобы проще было вытащить девушку. Сбоку
Мой клинок дрогнул, потом исчез.
Я увидел, как улыбается татуированный страж.
Лезвие алебарды было от меня в паре дюймов. Я рванулся в сторону, но было чересчур поздно. Еще секунда, – и тяжелая сталь рассечет мне голову, от одного острого уха до другого.
Алебарда замерла.
Задрожала, послышался хруст костей и скрежет зубов.
Гигатский топор отлетел в сторону, и надо мной нависло лицо Ледового.
– Ты еще живой, эльф?
Мифриловая ловушка сработала.
Стоило мне отпустить булавки, как тяжелые лезвия вырвались на свободу, – только затем, чтобы застрять в ледовой стене.
В комнате остались еще два стражника.
Чародей пнул первого в грудь, – теперь на его ногах вновь были тяжелые, кожаные сапоги с алмазной набойкой. Дэв создал их еще на болоте, чтобы не ходить пешком.
Полукентавр вскрикнул, неловко взмахнул руками, – и кубарем полетел прочь, прямо в потайной коридор.
Он поскользнулся на льду, и со стоном поднялся на ноги.
Чародей улыбнулся.
Прозрачные стены стаяли, покорные его воле. Лезвия сомкнулись, и десять мифриловых челюстей разорвали полукентавра в клочки. Несколько мгновений они оставались сцепленными, и вязкая кровь вытекала из древнего механизма.
Потом разошлись, и нашим глазам предстали растерзанные куски человека, лежавшие на алом полу.
– Нравится мне здесь, – сказал Ледовой.
Второй полукентавр замахнулся тяжелой пикой.
Чародей Холода едва успел увернуться. Демонесса выросла перед стражником, и вырывала оружие из его рук; потом с силой ударила головой в лоб.
Воин покачнулся, сделал шаг назад, потом еще один, и упал в колодец.
Пару секунд ничего не происходило; затем я услышал громкий, полный ужаса крик, и кровавый фонтан поднялся над ямой в полу.
Люк закрылся.
Чародей холода развернулся, и швырнул Орб в деревянного стража. Волна мороза захлестнула его, и татуированный треснул, рассыпавшись кучек щепок.
– Ладно, господа, – пробормотал я. – Пора взглянуть на Книгу Отчаяния.
ЧАСТЬ IV. ПЯТЬ АРИСТОКРАТОВ ГЕЕННЫ
Глава 1. Скорбящий грифон
Мне не спалось.
Я спустился на кухню, проверить, – не растаскала ли местная шелупонь
В углу прятался маленький погребок.
Осмотрев запасы, – я удивился, как Френки здесь не спилась. В бочках побулькивал гномий эль, настоенный на мифриле. На полках лежали бутылки с вином из заморских стран; при этом на одну порцию уходит две, а то и три страны. Рядом был песчаный коньяк из пустоши гоблинов, и наливка из банановых корок.
Стоило бросить зернышко в колдовской кувшин, – и он наполнялся апельсиновым соком. Я налил фужер, и только успел пригубить, как на кухне раздался шорох.
– Псст, – послышалось откуда-то из-за занавесок. – Псст! Эй, вы там, не видите, что ли, я вас зову.
Я вышел из погребка, прихватив на всякий случай бутылку потяжелее.
Плотные шторы поколебались, – как юная девушка, которая не может решить, пойти ли ей к исповеднику или трахнуться еще раз.
Из-за портьеры высунулась голова фейри.
– Эй, герцо’г длинные уши! Слышьте сюды, погуторить надоть. Со слугами я и пошептаться боюсь. А это жуть как важнецки.
– Ну что ж, – сказал я, поскорее откусив слойку.
Вдруг расскажет такое, что аппетит отобьет?
– Садитесь, юная леди, вон на тот блендер, и начинайте.
– Нет, нет, нет, ни в коем случае, – затараторила фейри. – Не здесь! Если увидит фуфыря Оскар, мне и влетит, что я гостей отвлекаю. Давайте, через десять минут, выходите в сад, – тама беседка есть.
Фейри мухой вылетела в окно.
Когда я спустился в парк, Лу уже устроилась на скамейке скрестив маленькие ножки в сандалиях с бантиками.
– Не знаю я, что и делать, – горестно вздохнула она. – Очень мне здеся нравится, у старушки Артанис, оченно всего много, и еды много, и плотють хорошо. И рассказать боюсь, и не рассказать боюсь.
– Говори же, дитя мое, – ободрил я.
Лу нахохлилась, высморкалась в бантик на голове.
– Вот с недавня, заколесило чой-то недоброе. Я боюся, колдун какой-то разбойничает. Дык я же всего лишь фейри, кому я могу мешать?
«Например, мне, – есть слойку», – подумал я.
– Да тока никто из слуг ничаго таково не видел. Я точно знаю, я завсегда подслушиваю, об чем там они калякают. Вот я и думаю, это тока меня одну и ковбасит.
– Вот как? – деланно удивился я.
Неужто именно мне выпало рассказать малышке про менструации?
– Чувдятся мне какие-то иллюзории. Нет, вы эта не подумайте, я мух давить не привыкла; но вот однажды, а было это накавнуне сматрин, вылетела я в сад, суда, значит, сил нет как мне здесь нравится, словно домой вернулась. И вот смотрю, – из стены черная фигура выходит. Защити меня пресвятой Опоссум!