По закону сломанных ногтей
Шрифт:
— Да, обстоятельства его гибели мне кажутся странными, но правду всё равно никто не знает, — Ричард всё ещё возражал.
— Ричард, ни тебе, ни сыну Варта не стать новым королём, — порывом ветра штору откинуло, и оторопевшая Арина увидела, что королева стоит в объятиях принца и нежно прикасается к его щеке.
Но не то как она гладит его, а то как смотрит на неё Ричард резануло острым ножом по сердцу.
— Сын Соля, Эберт, станет новым королём, — закончила Ири почти шёпотом, но Арина поняла. Штора колыхнулась, и она больше ничего не видела. — Твоя женитьба на этой девушке ничего не решит. Мы должны объединить острова. Объединить
— Нет. Ири, нет.
Арина готова была биться головой об стену, к которой она прижалась, чтобы не слышать эту муку в его голосе.
— Да, Ричард. Это наша последняя встреча.
— Останься, — умолял он. — Останься хотя бы до утра.
— Нет, Ричард! — отрезала она. — Я не оставлю тебе приятных воспоминаний. Ты должен принять решение.
Арина едва успела отпрянуть, когда она выскочила и не оглядываясь, прямо с перил балкона запрыгнула на коня.
Цокот копыт уже давно затих в ночи, а Арина всё боялась, что принц выскочит следом. Она вжалась в стену, мучительно прислушиваясь, но из комнаты принца не доносилось ни звука. Арина аккуратно слезла и вернулась в свою комнату.
Она сделал ставку на принца, даже не подозревая, что он несвободен, и ругала себя, пока не уснула.
Утро не принесло ни свежести, ни облегчения. Арина злилась на себя, злилась на принца, и Лара, нарисовавшаяся с утра, своими замечаниями только подогревала ярость, кипевшую в ней.
«К чёрту вас всех! — бросала она молчаливые проклятья, стуча ложкой по стенкам чашки с кофе под укоризненным взглядом Лары. — И на ваш этикет мне плевать. И на ваши интриги, и делёжку власти. На всех вас. Плевать! Я хочу домой!»
Принц забрал у неё ложку и положил на блюдце.
— Ариэль, с тобой всё в порядке?
— Арина, меня зовут Арина, — взбеленилась она.
— Хорошо, — легко согласился он. — Как тебе будет угодно. Как там Варт?
Он перевёл взгляд на сестру, и Арина, лишённая своего орудия, схватила варёное яйцо и со всей силы ударила им об стол. Растянула губы в улыбке в ответ на очередной взгляд Лары и начала молча очищать его от скорлупы.
— Варт в гневе, — поведала Лара. — Мало того, что из-за карантина прекратились поставки бамбука и оставшиеся без работы строители пьянствуют и провоцируют беспорядки. Так ещё Бри, посетившая семью как раз накануне эпидемии, толи сама заболела, толи побоялась принести эту заразу во дворец и осталась на острове. Третья неделя идёт к концу, и он готов лично нарушить все их запреты и забрать свою любимую игрушку. Или завести новую, — и она выразительно посмотрела на Арину.
Принц тоже посмотрел на Арину, но рассеянно, словно обдумывая что-то.
— Эберт однозначно дал понять матушке, что не намерен заявлять на тебя права, — обратился он к Ларе.
— Это из-за этого Сирена вчера с горя напилась? — улыбнулась она криво, но довольно. — Флейман сказал, что её лучше не беспокоить, когда я пыталась поприветствовать её с утра. Но жуткий запах перегара доносился даже из-под дверей.
— Да, они пили вчера с Беатрис, а ты знаешь, что у той в отличие от матушки организм покрепче.
— Ричард, — вмешалась Арина, устав слушать их болтовню. — Я могу ещё раз посмотреть ту
Она не хотела говорить так много, но он слушал её так внимательно, а у неё совсем не было весомых аргументов.
— Сожалею, Ариэ…— он запнулся, — Арина. Но Варт приказал доставить её во дворец.
«Чёрт!» — она саданула чашкой с недопитым кофе о блюдце.
— Жаль, — сказала она как можно более равнодушно. Но у неё появилась чёткая цель убраться отсюда и вернуться домой. Если путь этот лежал через дворец короля — она должна попасть во дворец.
После ночной сцены между принцем Ричардом и королевой Лесных фурий, Арина чувствовала себя обманутой. Наверно, Ричард чувствовал себя так же, когда узнал, что этот парень, что появился на острове вместе с ней её суженый. Ведь принц хотел отказаться ради Арины от своей любви, но не был уверен, что так же поступит и Арина. И кто он, этот парень из кафе? Каким провидением его сюда забросило? Арина думала о нём всё чаще. Из обрывков слов и рисунков, что отложились в памяти, она пыталась сложить цельную картинку.
В её самый первый день на острове камердинер сказал, что вместе с ней должен явиться рыцарь неизвестного королевства. Ричард отмахнулся от этой части пророчества, но на самом последнем рисунке, что накрыл рукой король, она точно видела его лицо. Лицо того парня. И может быть память сыграла с ней злую шутку, но она всё время представляла именно его лицо, его сосредоточенный взгляд. И что-то у него на плечах, словно меховой воротник. Она ещё подумала — в такую жару? И кулон! Круглый. Именно такие очертания запомнились ей под майкой в кафе в день аварии. С этим парнем что-то связано. Знать бы ещё что.
Арина злилась на Ричарда за свои обманутые ожидания как он злился на неё из-за книги. После этого ночного разговора она ждала от него каких-то действий, но он вёл себя словно ничего и не произошло. Даже наоборот. Он вдруг перестал хмуриться, стал приходить на обеды, чаще с ней разговаривать, расспрашивать о её мире. Арина, глядя в его искрящиеся золотыми искорками глаза пыталась понять, что он задумал. Если Эберт исполнит своё обещание, будет ли за неё торговаться принц? Или как с тем парнем решит, что с Эбертом ей будет лучше. Лучше для всех.
Но он, кажется, решил окружить её заботой и вниманием просто так. Он приносил ей утром цветы, а днём гулял с ней по берегу. Садил её на Рислинга, а сам шёл рядом. А вечером качал её на качелях и рассказывал разные истории из своего детства. Те, что ещё не успела выболтать его мать.
Арина принимала его милые ухаживания, и вдруг поймала себя на мысли, что ей, девушке искушённой, хочется большего. Но именно этого большего он себе и не позволял. А она хотела, чтобы его руки подольше задержались на ней, когда он снимал её с коня. Хотелось прижаться к его крепкой груди. Хотелось всего того, от чего она так устала, живя с Че. Ей казалось, она была для Че всего лишь автоматом для удовлетворения его сексуальных потребностей. Но сейчас у неё самой вдруг возникли такие потребности и она, брезгливо оценившая Че как «много», а Андрея как «мало» поняла, что это не потому, что мир мужской. А потому, что это тоже часть отношений. Их базовая часть.