По завету Гиппократа (сборник)
Шрифт:
В первом корпусе развернули два отделения восстановительной хирургии, во втором – урологическое и челюстно-лицевое, в третьем – глазное отделение, в четвёртом – отоларингологическое.
Но такое деление раненых больных носило, можно сказать, относительный характер. Ибо ровно через месяц, когда начали прибывать в Кисловодск эшелоны, переполненные ранеными, укладывать их приходилось на имеющиеся свободные места во всех отделениях, предварительно отсортировав утяжелённых, требующих неотложного оперативного вмешательства.
В течение первых трёх недель непрерывного
По двенадцать – четырнадцать часов стояли хирурги у операционных столов, делая короткие перерывы для приёма пищи и прочих нужд. Многие из них в те напряжённые дни едва держались на ногах, а ведь бывали случаи, когда обессиленные от усталости и перенапряжения сил медики теряли сознание у операционного стола.
Когда переполнялись палаты, раненых приходилось устраивать в холлах, коридорах и вестибюлях. Там же теснились столы сестёр отделений. В итоге дело дошло до того, что пришлось под палаты оборудовать помещение клуба.
Неоценимую помощь хирургам госпиталя № 5405, впрочем, как и других госпиталей, – консультативную и практическую – в сложных случаях оказывали высококвалифицированные специалисты – главный хирург Минздрава РСФСР профессор Тимофей Еремеевич Гнилорыбов, ведущий хирург Кисловодска Евгений Юрьевич Крамаренко…
Август 1942 года. Опьянённые успехом фашистские орды устремились к предгорьям Северного Кавказа. Немцы были уже на подступах к Минеральным Водам. Началась срочная эвакуация раненых из всех курортных городов, в том числе и Кисловодска. Эвакуировал из своих отделений, в первую очередь тяжёлых больных в сопровождении медперсонала, и госпиталь № 5405.
Но не хватало ни санитарных, ни пассажирских поездов. Использовались пульманы, открытые платформы и всевозможный попутный транспорт. Через Кисловодск, в сторону гор, уходили партизанские отряды, отступали армейские тылы и потрёпанные в боях части отдельных войск.
Город был охвачен паникой. На автомашинах покидали свои кабинеты городские начальники. Заполнены были не только вагоны, крыши, тамбуры, но и на подножках последних эшелонов висели персонал госпиталей и раненые. Выздоравливающие и легкораненые красноармейцы и командиры, у которых уцелели ноги, собравшись группами, избирали кратчайший путь к Нальчику – по трассе пешком.
И всё же остались те из раненых, которых не успели эвакуировать, а двигаться они были не в состоянии. В городе была неразбериха.
И вдруг в последний день бегства и первый день безвластия из репродукторов донёсся голос:
– Граждане кисловодчане! Говорит врач Прозоровский. Я обращаюсь к вам с убедительной просьбой. На вокзале и на товарной станции со вчерашнего дня остались раненые, которых не успели эвакуировать. Мы, русские люди, советские граждане, не должны оставлять их в беде. Помогите медикам снести их в больницу Красного Креста. Она находится рядом с железнодорожным вокзалом, в здании бывшего санатория
Доктор Прозоровский был старожилом Кисловодска. Его дом находился на ул. Чернышевского, 9.
Ещё в годы революции и Гражданской войны, когда сыпной тиф и голод лютовали как в армейских частях, так и среди гражданского населения, этот народный врач, как его называли жители Кисловодска, каждый день не только обходил кварталы, бесплатно посещая на дому тяжелобольных и, в особенности, бедных стариков и детей. Он ещё и посылал к голодающим свою домработницу с цибаркой кофе с молоком, подслащённым сахарином, чтобы как-то поддержать их. На своём подворье Прозоровский держал двух коров…
Немцы вошли в Кисловодск без боя, под гулкую трескотню мотоциклов и мерный шум автомашин. Вошли как хозяева. В первое время не проявляли своих изуверских действий. Знакомились с городом, населением, привлекали на свою сторону отщепенцев, способных на предательство Родины и своего народа.
Но недолго хозяйничали фашисты в кисловодских дворцах здоровья. В начале января они внезапно исчезли, оставив следы кровавых злодеяний под заснеженными холмами рвов и траншей.
Как только фашистские захватчики были отброшены за пределы Северного Кавказа, в Кисловодск начали возвращаться беженцы и эвакуированные. Во всех городах Кавминвод, в зданиях бывших санаториев, которые были не только разграблены, но и полуразрушены, вновь развернулись военные госпитали.
Госпиталь на базе санатория имени 10-летия Октября под № 5405 функционировал по прежнему своему назначению и с прежней нагрузкой. Начальником госпиталя стал подполковник медицинской службы Иван Яковлевич Кроль.
К концу войны, благодаря титаническому труду персонала всех звеньев госпиталя, были излечены и частично возвращены в строй 10 тысяч солдат и офицеров, а Кисловодск, ставший тогда городом-госпиталем, вернул к жизни, спас от тяжёлых ран 600 тысяч воинов. Среди выхоженных здесь ранбольных был и известный всей стране поэт Кабардино-Балкарии Кайсын Кулиев.
После войны, когда последние из раненых покинули палаты госпиталя № 5405, у главного подъезда монументального дворца здоровья по проспекту Мира, 1 /3 вновь появилась сияющая вывеска «Санаторий имени 10-летия Октября».
Многие из бывших сотрудников госпиталя были включены в штатное расписание лечебного учреждения, которому возвращено прежнее назначение. К старейшим сотрудникам, начавшим работать в санатории с первых лет, относился Л.М. Эрлихман. Это ему в своём историческом письме слал привет из берлинской тюрьмы Моабита Г. Димитров в 1933 году. Седоусый, седоглавый, беспокойный и внимательный к больным, вежливый в обращении с подчинёнными, Лев Моисеевич проработал заведующим первым кардиологическим отделением еще около десяти лет (до своей кончины).