По землям московских сел и слобод

Романюк Сергей Константинович

Воксал Медокса процветал в 80-х и 90-х гг. XVIII в., но вся энергия его содержателя уходила на Большой Петровский театр, и, вероятно, уже в первом десятилетии XIX в. воксал прекратил свое существование, и память о нем сохранялась лишь в названии Вокзального переулка и Вокзального сквера, на месте которого находился одноименный пруд. В 1887 г. городская дума заслушала заявление городского головы о необходимости засыпать его, "...как представляющий собою скопление зловонной, испорченной воды и не имеющий ныне значения в противопожарном отношении". В 1888 г. его засыпали и устроили сквер.

Большой Вокзальный переулок пересекает в начале Товарищеский переулок, идущий от крупной магистрали -

Семеновской (а ныне Таганской) улицы; в начале XIX в. он был Чертовым (почему - неизвестно), но жить в переулке с таким названием истинным христианам стало совсем невмоготу, и переулок получил имя-эвфемизм: Дурной, а в 1919 г. был переименован в Товарищеский.

В этом переулке, на его правой стороне, находилась первая в России керамическая фабрика, основанная в 1724 г. А. К. Гребенщиковым, сын которого Иван, талантливый самородок, разработал технику производства тонкой майолики и фарфора. Завод Гребенщикова был одним из лучших в Европе в конце XVIII столетия.

В этом же переулке родились и провели детство два крупных русских художника - братья Сергей и Константин Коровины. Сергей родился 7 апреля 1858 г., а Константин на три года позже. У деда братьев Коровиных был дом в Дурном переулке (N 24), где они и выросли. "Я помню прекрасный дом деда..., - вспоминал много позднее Константин Коровин.
– Огромный особняк с большим двором; сзади дома был огромный сад, который выходил на другую улицу, в Дурновский переулок... Помню большой колонный зал в стиле ампир, где наверху были балконы и ниши, в которых помещались музыканты, играющие на званых обедах". Во дворе дома стояли "конюшни и экипажи разных фасонов, дормезы, коляски, в которых возили пассажиров из Москвы по арендованным у правительства дедом дорогам, по которым он гонял ямщину из Москвы в Ярославль и в Нижний Новгород".

Вот объявление в газете "Ведомости московской городской полиции" 1851 г.: "От конторы дилижансов купца М. Е. Коровина сим объявляется, что по примеру прошлых лет, в нынешнюю Нижегородскую ярмарку, контора будет ежедневно отправлять желающих гг. пассажиров, из Москвы в Нижний Новгород и обратно в Москву, как в конторских экипажах, тарантасах, так и в собственных..."

Семья была богатой - дед не только содержал постоялые дворы и ямскую гоньбу, но и торговал в Сибири. Однако не одними только денежными интересами жила семья Коровиных - отец их хорошо рисовал, с ним дружил художник И. М. Прянишников, а другому художнику - Льву Каменеву - дед просто дал 5 тысяч (огромную по тем временам сумму!) на образование в Петербурге.

В начале Товарищеского переулка находится кирпичное здание, занимаемое сейчас средней школой. Здание было построено для 5-й женской гимназии, а после октябрьского переворота оно занималось командными курсами тяжелой артиллерии.

В Товарищеском переулке можно обратить внимание на дома, находящиеся недалеко т пересечения его с Большим Вокзальным. Дом N 8 облицован в центре керамическим кирпичом белого цвета, а по краям благородного темно-зеленого, под карнизом большого выноса заметны позолоченные венки. Он построен для купчихи И. А. Лаптевой в 1909 г. по проекту архитектора С. Д. Езерского; сейчас же в нем находится редакция журнала "Наука и религия",

В глубине участка N 10 владелец его крестьянин П. М. Архипов в 1904 г. построил жилой дом по проекту архитектора В. А. Осипова. Напротив - дом N 13, надстроенный двумя этажами (1897 г., архитектор П. А. Попов). В Товарищеском переулке совсем недавно появилось необычное здание: после долгого строительства к старому стандартному строению средней школы пристроили сооружение из светлого кирпича с затейливой башенкой рядом (проект архитектора С. Гужева). Это московская средняя школа N 744, открытая в 1995 г.

В

конце Товарищеского переулка находятся несколько скромных домиков, сохранившихся с 20-х гг. прошлого века и дающих представление о рядовой застройке этих мест. Это дома под NN 27, 29 и 31. Последний может скрывать в себе и более ранние части - конца XVIII в.; тогда на угловом участке уже находился двухэтажный каменный дом, принадлежавший купцу Ф. Ф. Баулину. Эти Баулины продолжали владеть участком и до переворота октября 1917 г., что было весьма необычно в Москве, где домовладения очень часто переходили их рук в руки.

У перекрестка с улицей Хива Дурной переулок переходит в Большой Рогожский, на котором из старой застройки сохранилось лишь одно здание, сразу же останавливающее внимание сочным декором архитектурных деталей в стиле XVII в. Автор его, к сожалению, пока не известен. В досоветской Москве здесь находилась "городская лечебница для приходящих больных" имени Л. Н. Сумбула, московского мирового судьи и гласного городской думы или, как она еще называлась, "Рогожская амбулатория". Теперь тут единственный в своем роде московский музей общественного питания, в котором выставлены любопытные предметы кухонного и столового обихода.

* * *

Рядом с Рогожской слободой несколько особняком стоит Спасо-Андроньев монастырь. Среди зелени летом еле виднеются его белые низкие стены на Андроньевской площади (с 1919 г. пл. Прямикова). Это один из самых древних московских монастырей.

Август 1356 года. Небольшой корабль, направляющийся из Константинополя к северным берегам Черного моря, застигнут страшной бурей. И команда и пассажиры потеряли последнюю надежду спастись, и только твердый, полный веры голос Алексия, митрополита Московского, был еще слышен среди скрипа обшивки и переборок корабля, воя ветра и шума разъяренных волн. Митрополит молился перед вывезенной из Константинополя иконой с образом Иисуса Христа о спасении от, казалось бы, неминуемой погибели - он дал обет создать храм во имя того, кто будет праздноваться церковью в день, когда нога его ступит на твердый берег. Буря чудесным образом утихла: "От того часа ветри и море от волнениа своего престаша, и бысть тишина велиа... " рассказывает Никоновская летопись. Ко-рабль благополучно пристал к берегу 16 августа - именно в тот день, когда празднуется перенесение Нерукотворного образа Спасителя.

Конечно, все это было сочтено знаком свыше, но не сразу смог Алексий приступить к выполнению своего обета. На следующий год после возвращения из Константинополя он был вынужден ехать в Орду, куда вызвал его хан к страждущей глазами ханше Тайдуле. Алексию удалось вылечить ее, и он получил от хана ярлык с освобождением Русской церкви от даней и поборов. Долго прожил Алексий в Орде и "много истому от татар приим". Затем была поездка в Киев, где по приказу великого князя Ольгерда его схватили и посадили в темницу, в которой он провел почти два года. И только потом, после поездки в Тверь, Алексий приступил к основанию монастыря. По возвращении в Москву он, по совету Сергия Радонежского, поручил его ученику монаху Андронику создать не только храм во имя Спасителя, но обитель монастырскую. Митрополит сам выбрал место для будущего строительства, вероятно, уже знакомое ему по прежним путешествиям - высокий холм у слияния двух речек: Яузы и другой, тогда еще безымянной, названной позже Золотым Рожком, по константинопольской бухте Золотой Рог. Местность у слияния речек была не только красивой, но и важной в стратегическом отношении - укрепленный монастырь стоял тут на дальних подступах к Москве, где перекрещивались важные для Московского государства дороги: одна вела на восток, в приволжские города, а другая на юго-восток, в Орду, и на юг, к Черному морю, в Византию.