По зову долга
Шрифт:
Последовавшее обучение показалось сержанту самым сложным в его жизни. К концу завтрака Чимбик всерьёз уверился, что если бы не эйдетическая память - ему бы в жизни не удалось запомнить всех тех приёмов, способов удержания и применения разномастнейших ложек, вилок и ножей. Когда, наконец, урок подошёл к концу, сержант чувствовал себя так, словно не завтракал, а марш-бросок совершал.
– Уф, - выдохнул он, осознавая, что только что миновал самый мучительный процесс питания в его жизни.
– Вроде запомнил. Мэм, а Вы сами где этому научились?
– Дома, - не задумываясь
– В детстве мама нас с сестрой учила.
– Это общее для всех гражданских воспитание?
– поинтересовался Чимбик, не заметив, что зашёл на запретную территорию.
Лорэй немного помедлила с ответом, потом покачала головой:
– Нет, нормальные люди обходятся одной ложкой, одной вилкой и ножом. Хотя нет, десерт едят чайной ложкой. А всё это, - она кивнула на столовые приборы, - ...развлечение для богатых снобов и любителей выделиться среди прочих. Они чаще всего и путешествуют первым классом.
К описанию жизни сестёр добавился новый штрих. Репликант отметил эту деталь и, тщательно проанализировав реакцию собеседницы, пришёл к выводу, что тема ей не очень приятна. Чимбик хотел перевести разговор в другое русло, но не смог подобрать подходящей предлога.
Зато он нашёлся у Лорэй.
– Во время подобных путешествий и развлечений обычно много треплются обо всём подряд. Хвастаются кто что видел и знает, легко отвечают на вопросы малознакомых людей. А в круиз из столицы первым классом летит немало самых разных шишек. Уверена, если мы покрутимся среди них, то услышим немало интересного о внутренней кухне Союза. Тебе, наверное, это пригодится?
– Вы хотели провести досуг, - напомнил сержант.
Будь рядом Блайз - он неминуемо бы раскрыл рот от удивления. Чимбик - эталон служебного рвения, - вдруг отодвинул на задний план интересы Консорциума! Ради гражданской, каких он ещё полгода назад пачками ликвидировал в взбунтовавшихся рабочих городках!
Эйнджелу такой ответ тоже удивил. Она какое-то время молча разглядывала сержанта, как будто впервые увидела. А потом неуверенно улыбнулась:
– Тогда как насчёт того, чтобы научить тебя отдыхать?
– Я не устал, мэм!
– инстинктивно ответил сержант.
Усталость была недопустима. Как бы не выматывался репликант - он был обязан демонстрировать готовность продолжать действовать. Никакого намёка на слабость - слабость удел дефективных. А дефективных списывают.
За десять лет этот постулат настолько прочно въелся в мозг Чимбика, что тело отреагировало до того, как до мозга дошёл смысл произнесённой Эйнджелой фразы. И лишь выдав привычный ответ, репликант понял всю его неуместность в данной ситуации.
– Только проснулся же… - сконфуженно добавил Чимбик.
– Не хватает только лучезарной улыбки...
– пробормотала себе под нос девушка.
Смысла фразы репликант не понял. Какая улыбка? Зачем ему улыбаться? Но уточнить не успел: Эйнджела встала из-за стола и протянула ему руку.
– Пойдём, покажу как отдыхают люди.
В этой простой, на первый взгляд, фразе сержанту почудился скрытый смысл, но понять его он
– Какая форма одежды?
– Вчерашняя.
Рука Эйнджелы на миг задержалась в ладони репликанта и выскользнула, оставив кожу гореть, будто от ожога.
– Ты тиаматский охотник, - весело пояснила Лорэй.
– Ты вообще можешь игнорировать требования этикета и моду. Одевай то, что удобно - всё равно тебя посчитают дикарём. Главное - спрячь подальше всё барахло, что может нас выдать. Уборку номера обычно проводят, когда тот пустует.
– Да, мэм, - кивнул сержант.
Украдкой покосившись на ладонь, репликант полез в шкаф за рубашкой.
Глава 13
Система “Новый Плимут”. Борт лайнера “Комета Галлея”
Толпа развлекающихся пассажиров ошеломила репликанта. До сих пор сержант постоянно был собран на какой-то конкретной задаче, позволявшей отсекать всё лишнее. Он воспринимал людей как цели, как детали пейзажа, и был при этом в стороне от бурлящей жизни. Но теперь, когда задачей стал этот самый загадочный “отдых”, Чимбику стало не по себе. Репликанту казалось, что все взгляды направлены на него, и каждый смешок, каждая долетающая до его ушей фраза касаются именно его поведения и внешности.
Вдобавок обострился дискомфорт, вызванный отсутствием брони. Чимбик настолько сроднился с её тяжестью и возможностями, что сейчас ощущал себа полуслепым, и беззащитным. Мир вдруг стал враждебным и пугающим. Никто не прикрывал спину, никто не делился информацией. Чимбик остался один. Безжалостный хищник на глазах превращался в затравленного зверя. Сержант нервничал, вертел головой по сторонам, боясь пропустить угрозу, и рефлекторно старался выбрать максимально безлюдное место.
В конце-концов помогла Эйнджела. Она увела репликанта в кафе на втором уровне галереи. Сверху открывался неплохой вид на праздных гуляк, а спину Чимбика прикрывала надёжная переборка, декорированная цветочным орнаментом. Посреди людского моря он снова был в стороне. И не один.
Эйнджела устроилась рядом. Странно, но именно её близость окончательно успокоила сержанта. Когда девушка приближала губы к уху репликанта, чтобы прокомментировать что-то из увиденного, сержант замирал, боясь неосторожным движением вновь вызвать её страх и разрушить странную близость. Лорэй же безжалостно препарировала всё, увиденное Чимбиком. Оказывалось, что в гражданской жизни едва ли не каждое простое событие имело по меньшей мере один скрытый смысл.
Её объяснения были полны пугающей откровенности и ядовитого цинизма, для разнообразия направленного не на репликанта, а на окружающих. Вряд ли кто-то из пассажиров первого класса при взгляде на улыбающуюся Эйнджелу, шепчущую что-то на ухо своему спутнику, мог представить с какой жестокостью она препарирует их образ жизни и незаметные неопытному глазу привычки.