По зову полной Луны
Шрифт:
…В сопровождении сопящего эскорта их ввели в храм древних. Громада зала-полусферы. Выпуклая, переливающаяся текучими красками система космического мироустройства на его своде. А в центре пылающий костёр. И мрачная глушь подземелья. Всё это вновь обрушилось на них ошеломляющей волной. Свечение алтарь резануло по глазам, стоило только взглянуть на него. Пленники прикрыли лица. Они могли защититься от слепоты, но чем им прикрыть свои души?
Сияние кристаллов разливалось по телу мерзкой тепловатой слабостью. Страх и тот вымывался ею, оставляя внутри лишь сосущую пустоту. Пришибленную отрешённость
Это было неправильно. Так не должно быть. Что-то не так.
Ведь ритуал ещё не начался. Или…
Луи, только бы он не выдал себя раньше времени.
Горячка охватила Юлиана, его лоб и подмышки уже успели взмокнуть от пота. В голове шумело. Рядом сдавленно повизгивали карлы. Этим неистовство Святыни также приходилось не по нутру.
— Терпите. Воздействие Источника сейчас перестанет быть для вас столь болезненным. Луна в пике!
Старик оказался прав. Жгучий напор постепенно ослабевал. Юлиан с Аргустом смогли опустить руки от глаз.
— Ваше повеление исполнено, — провозгласил между тем мэтр Кроули, застыв у алтаря в самом наипочтеннейшем из поклонов.
Три тени, свитые из тугих прядей тумана, как и в прошлый раз пребывали возле постамента с шипастой пирамидой. Слова мага, без сомнения, были ими поняты. Хранители осваивались в новом для себя мире с удивительной скоростью. Духи Верховных Жрецов оторвались от созерцания колдовских огней и мягко скользнули над плитами пола. Выпуклости на месте их глаз горели тёмно-зелёным. Призраки присматривались.
Сейчас они не казались столь эфемерными, как в видение, подумалось Юлиану. Будто прибавили в материальности.
Аргуст же подумал, что общаются тени между собой и со своими слугами посредством мыслеформ. Он получил отличное образование, в том числе по основам магии. Призраки читали образы, направляемые сознанием говоривших с ними, и сами посылали образы-приказы, передавая другим свою волю. Древнеимперский язык был тут ни при чём, чтобы ни утверждал старик.
Лишь бы они не могли так же легко залезать в чужые мысли! — взмолился маэдо, пока им давали время чуть пообвыкнуться.
Хранители катакомб, их пустовавших тысячелетия туннелей, где не желала обитать и малейшая мышь, их отравленных сокровищ, зависли перед людьми, один из которых (слуга) дрожал, а второй (меченный) продолжал смотреть прямо, пусть и давалось ему это с трудом.
Второй произнёс, вернее провозгласил:
— Я не боюсь вас! Ваша дрянная магия бессильна против меня!
Ты будешь с нами, потомок, — раздался в голове Аргуста сухой бесцветный голос. Скрип старой половицы. Шёпот сквозняка в заброшенном доме. — Не противься и ты неумрёшь.
— Прочь! Прочь! — Маэдо обхватил ладонями виски, сжал, словно пытаясь выдавить из своих мыслей «чуждое».
Не противься. Ты будешь править. Твоя кровь взывает к тому. Но ты отвергаешь Его. Небесному Дару это неважно. Он возьмёт тебя.
Картины в голове — их угрозы, их обещания:
Бесконечная боль, рвущая тело на части; адские муки — алый, кровоточащий закат
— Лучше смерть, чем рабство!
Образы пропали. Аргуст по-прежнему крепко сжимал виски, и он вновь видел подземный храм. Его отпустили, сочли бесполезным для убеждений. Шатало, но падать он не собирался. Призраки вернулись к постаменту. Плывущие по воздуху клочья. Древние, древнее самих этих расписанных стен. Где-то подвывали карлы. Зверьё, до которого никому не было дела.
…Сияющие камни алтаря казались Юлиану заполненными ярящимся пламенем, бьющимся в своей кристаллической клети. А ему так хотелось вырваться на волю. Стражника Троица словно бы не замечала, он интересовал их в гораздо меньшей степени, нежели дальний потомок. Вот и хорошо, вот и пускай. Перстень в кармане наливался тяжестью и явственным жаром. Или ему это чудилось? Юлиан старался не думать о том.
Аргуст также подолгу не задерживался на какой-либо одной мысли. Дробил их на отдельные обрывки. Его ещё знобило. Не от усталости, а от нахлынувшего возбуждения. И ненависти! Сам того не осознавая, он исподлобья, едва не рыча, взирал на Хранителей. Только на них и ни на что иное.
— Друзья, прошу вас — одумайтесь! — Мэтр Кроули как-то несмело подступил к маэдо. Глаза его ввалились, нос заострился, вовсе став похожим на костяной клюв, руки висели плетьми. Весь пыл, с которым он накинулся на пленников, узнав о пропаже их стражи, ушёл. Осталась только немощь пожилого человека. — Этой ночью Высокие даруют силу своим верным соратникам. Близится час Свершения! Мы так стремились успеть к нему.
— И мы успели, — Аргуст скривил кровоточащие губы.
Мэтр запнулся. Потом всё же договорил:
— Высокие милосердны. Пожалуйста, Аргуст. Твоя кровь может противостоять влиянию Дара — но не при полной луне! Это будет нелепая жертва. Заклинаю тебя, стоя на коленях…
— Уйди, — маэдо не взглянул на и впрямь опускающегося на колени мага. — Наши смерти лягут на твою совесть, старик. Впрочем, парой больше, парой меньше, какая разница.
Мэтр Кроули умолк. Медленно поднялся с пола и, еле влача ноги, отошёл в сторону. Он сдался. Теперь сдался.
Юлиан тайком оглядел пространство зала, внутренне всё сильнее напрягаясь, как тетива взводимого арбалета. Боялся ли он? Да. Но то был страх риска, а не страх неизвестности. В этот раз они сами готовились «напугать» весь здешний сброд. Если, конечно, Аргуст знал, что делал. Иначе… иначе просто не существовало. И он запретил себе думать и об этом тоже.
Сейчас начнётся. Ну, Господь-Бог, не отвернись от нас.
— Ступайте вперёд, — велел старик. — Не упорствуйте. Тогда вам… не столь… Нет, я не могу на это смотреть.