По зову полной Луны
Шрифт:
Не сразу, но командор приподнялся на локтях, вслушиваясь в звуки недальней битвы. Его изувеченное лицо застыло.
После того, как лазутчики побывали в темнице, Мартин отослал Хью назад к укрывавшемуся в лесу отряду. Пожалуй, разведчик был самым надёжным из оставшихся у него вояк, к тому же командор лично знал его многие годы. Хью назначался временным командующим на тот срок, что потребуется, и должен был любым способом доставить в Жесть переданное ему послание. Так же в своей устной просьбе (даже не приказе), Мартин просил, как перевалит за полночь, совершить показное нападение на руины. Требовалось отвлечь внимание
Стоило признать, что его план сработал.
Хью сумел незамеченным выбраться из катакомб. А теперь и они тоже, пусть и не все. Вот только Мартин мог поклясться, что шумиха в лесу была отнюдь не показной, — там развернулось полновесное сражение. Он не сомневался: Хью в точности передал его слова. Но затем кто-то, может сам же разведчик, рассудил, что настоящая атака всегда станет действеннее любой её инсценировки. Так-то оно так. Однако командор проявленную доблесть не оценил.
— Головы поотрываю, — пообещал он.
Свысока на них взирала луна. Для неё все земные твари, будь то люди или нелюди, их тайны и смертоубийства представлялись лишь суетным мельтешением. Мартин не смотрел наверх.
Сплюнув, он встал на ноги и принялся расталкивать остальных.
— Всё, поднимаемся! Уходим!
— Да, надо двигаться, — согласился Аргуст, протирая глаза от незаметно спеленавших его тенет сна.
Юлиан и Лопух, что к всеобщему облегчению очнулся, избавив от необходимости и дальше тащить себя, поднялись с земли. Мир слегка кружился, а от пропитавшей одежду крови и пота казалось, что они по уши вымазаны в чём-то мокром и вонючем.
— Пошли. — Шрам подобрал свой меч, их единственное оружие.
Блуждание по катакомбам вывело их к окраине руин. Лес на вершине крутого склона возвышался как на ладони. Но и до него ещё предстояло добраться. Благо, препятствий на этом пути не виделось — громилы с карлами оставили свои посты вокруг долины.
«Посмотреть бы, как уничтожение Источника сказалось на тех же древнях», — размышлял Юлиан, вскарабкиваясь по песчаному откосу, цепляясь за выступающие на нём корни и одновременно зажимая рану на своём боку. Когда он успел напороться на пику кого-то из недомерков, стражник не помнил, в отличие от того, почему весь он был покрыт побоями. Радовало, что задело его вскользь, и кишки не спешили вываливаться наружу.
«О, Небо! Душу готов продать за глоток воды. Сейчас готов».
Взобравшись кое-как на склон, они встали перевести дыхание. Их омывала по-летнему тёплая ночь — лес пах молодой хвоей и мхом. Луна заливала мистическим светом дремлющий мир.
Приятели одновременно обернулись. Перед ними в чаше своей долины раскинулись руины города Предтеч. Такого оживления они не знали, вероятно, со времён своего расцвета. И тогда всё было явно не так. Руины горели и проваливались сами в себя. Многочисленные всполохи расцвечивали ночь не хуже огненного представления феерверщиков в праздничный день. Меж тёмных каменных холмов шагало с дюжину великанов, чьи неуклюжие силуэты были хорошо различимы на плоской равнине. Древни запрокидывали морды к луне и страдальчески выли.
— Плачьте, сволочи! —
В самом центре долины, где прежде, должно быть, располагался подземный храм с алтарём, творилось нечто страшное. Там поднимались к небу густые клубы дыма, среди которых набухали ало-зелёные всполохи. То и дело слышался гул обвалов, когда ещё один кусок занесённой песком площади или древний фундамент обрушивались в бездну катакомб. Даже на расстоянии ощущался исходящий оттуда жар. Храм Предтеч вновь стал общим склепом. Вновь и в последний раз.
— Эа в'айна, — прогнусавил Лопух, привалившись к стволу ближайшей сосны. Он пытался стереть текущую из сломанного носа кровь, но лишь сильнее размазывал её по лицу. — Луи алко.
— Ты видел, как он погиб?
Друг кивнул. Высморкался, чтобы говорить внятнее.
— Его эси ж'омби, орым ма'ия можи выжла. Он не жал, шо они санут защ'ать ётовых прижаков. Но и они от н'ео не ушли.
Юлиан хотел сглотнуть, но было нечем:
— Ведь это я предложил…
— Смотрите! — Командор перевёл их внимание от дымного очага посреди руин на край леса, где был ещё один центр действий. Оттуда же долетал беспрестанный треск и крики, а меж деревьев метались огни. — Там наши бьются. Я иду к ним.
Рассеянный лунный свет позволял лишь в общих чертах понять происходящее, но и из того делалось ясно, что схватка пребывала в разгаре, и никто из противников отступать не собирался. Трубный рёв великанов отзывался в чащи раскатистым эхом, заглушая редкие хлопки магических ударов. Из учеников мэтра уцелела лишь Гера, значит, то было её рук дело. Вдруг вспыхнуло большое пламя. Горел великан, и в него продолжали лететь огненные «плевки» из пращей с луками. Ходячий факел добрёл до склона обрыва и рухнул вниз. Но один поверженный громила ничего не решал, когда их здесь собралось полсотни.
Командор сосредоточенно засопел.
— Никого с собой не зову, — сказал он. — Укройтесь в лесу, а как рассветёт, уходите на юг к лагерю и ищите уцелевших.
Аргуст смотрел на пляску огней в полутьме, а не на Шрама с изготовленным к бою мечом вместо любимого топора:
— Нужно подать сигнал. Пусть знают, что мы выбрались, и немедленно отступают.
Юлиан с Лопухом переглянулись. Их мнения никто ни о чём не спрашивал. Да и, навряд ли, они смогли бы сказать что-то дельное.
Сил хватало лишь на то, чтобы устоять на ногах и не упасть. Ожоги стягивали кожу, причиняя муку. Но они были живы! Они выбрались из подземелья и разделались с его Хранителями. Они хотели жить, долго и счастливо. Вот только, если за спасение придётся заплатить жизнями других, — такое спасение не про них.
Не успели они все вместе двинуться в сторону битвы, как в том месте полыхнул сразу целый букет голубых вспышек. Раскатистый грохот пронёсся над чащей. Лопух не упал лишь потому, что всё ещё держался за ствол сосны.
— Деревяшки колдуют! — Командор как мог спешно заковылял вдоль края осыпи.
— Подожди, — остановил его Аргуст. — Слышите?
Они прислушались. Грохот умчался вдаль, пугать без того не спящую лесную живность. Великаны прекратили трубить, и теперь лишь ветер шелестел в хвойных кронах. От руин долетало гудение огня. Но кроме него над долиной разносился звук сигнального рога.