По зову полной Луны
Шрифт:
Юлиан с Лопухом обмозговывали услышанное. А Луи, будто и не сказав ничего особенного, покачивался в седле, со скукой взирая на проплывающие мимо худосочные осинки с редкими берёзками.
— Командор, как стало ясно, что дела оборачиваются не лучшим образом, хотел сам возглавить оборону Рубежа, — добавил он. — Такие ходили разговоры. Но затем передумал. На Рубеже остался сир Родгер Лир, а мы двинулись за великанами. То ли мэтр его тогда уговорил, то ли Шрам сам рассудил, что этот поход станет важнее. Если так, то правильно рассудил.
Луи говорил ещё что-то, но его дальнейшие объяснения шли мимо ушей Юлиана. Лишь когда причинно-следственная
— Понятно, — произнёс стражник, пусть никто его ни о чём не спрашивал.
В самом деле, Шрам — военный маршал северных уделов, что такого? Стоит вспомнить, как он держался со Швабрю, и об этом следовало догадаться сразу. Задним умом оно, конечно… Каждый служащий на Стене знал, что где-то там, кстати, не столь и далеко, в крепости Жесть заседает маршал, в чьём подчинении находятся все гарнизоны Стены, а также двух соседних уделов. Ну и пусть себе заседает, должен же там кто-то заседать. Но что это за человек и как он выглядит — можно было спорить на что угодно, не ответил бы никто из рядовых стражников. Да и зачем простым служакам, в чьи обязанности входит лишь ежедневное торчание на продуваемой всеми ветрами крепостной верхотуре, знать в лицо высшее военное начальство. Тем паче, если повстречаться с этим начальством тебе едва ли доведётся, хоть раз в жизни. И хорошо! К чему лишние волнения? Ан-нет, вон какие фортели судьба выкидывает, дабы привнести красок в обыденность жизни.
Так что, совершенно нечему тут удивляться. Но не удивляться, как раз и не получалось.
— Дела, — промычал Лопух. — Чего ж ты раньше молчал? Другие ведь тоже и словом не обмолвились. А мы без понятия.
— Вы не спрашивали, я и не говорил, — прикинулся дурачком рыцарь. Веселье продолжалось. — Теперь вы всё знаете. Разве это что-то меняет?
— Ну, нет, — согласиться стражник, отводя замешкавшегося коня и давая проезд кому-то спешащему из задних рядов. Потом справедливо добавил: — Но мог бы сказать. И хорош зубоскалить!
— Так что такого случилось, раз ты всё же решил просветить нас? — Юлиан зашёл с другой стороны.
Луи объяснил. Как оказалось, для молчания имелись весьма веские основания.
— Если на чистоту, то у нас было распоряжение держать рот на замке. Наш визит к Стене носил э-э-э… неофициальный характер. И командор настоял, чтобы так оно и оставалось. Теперь же, когда столько произошло, и мы возвращаемся в Жестянку, все прежние распоряжения потеряли свою значимость.
Тут уж сиру пришлось выложить всё как на духу. И, пока он говорил, всякая морось с толкотнёй перестали ими замечаться.
— Когда поход к Рубежу только планировался, командор стал набирать отряд. Многие из тех, кто сидел в гарнизоне без дела, были рады прогуляться. А с какой стати Шраму понадобилось держать сведения о нём в скрытности, никого не волновало. Сейчас ясно, что они с мэтром хотели, не поднимая шумихи, разведать насчёт древесных уродов. Уж не знаю, откуда они про них узнали, я лично в тот день, когда мы подошли к вашей крепости, увидел великанов впервые в жизни. Конечно, солдат надо было брать больше. И магов. А не только мэтра с его «цыплятами». Но мы ведь не готовились ни к чему серьёзному, пока события не понеслись с места в карьер. Словом, шли прогуляться, а угодили на шабаш к нелюди. Такие пироги… Всё! Теперь можете ахать и охать.
Но Лопух лишь приподнял
— Надо ж, Шрам — глава Жести. Хотя он, как никто, на эту должность подходит.
Юлиан, в отличие от приятеля, выслушал весь объяснительный монолог, а не только его первую часть. Луи, в общем-то, знал не многим больше их самих. Пару подробностей, пусть и значимых, которые лишь сильнее всё запутывали. И конца этому клубку не виделось, с какой стороны и за какую верёвочку ни потяни.
Ветер гулял в вершинах сосен, трепал плащи и гривы лошадей. Луи с Лопухом увлечённо болтали. Рыцарь взялся расписывать их будущую славную жизнь в крепости. Юлиан почти не слушал. Нет, не все ещё кусочки мозаики нашли отведённые им места. Взять того же маэдо, о котором до сих пор ничего не известно.
— Стойте! — воскликнул стражник, натягивая поводья, на что его кобыла недовольно заржала. — Господин Аргуст, которого мэтр Кроули по странному называет «маэдо», он-то кто такой?
— Господин Аргуст? А кто ж его знает? — пожал плечами Луи, тоже придерживая лошадь. Наступающие сзади всадники начали покрывать их сбавившую ход компашку почём зря. — Ты только не ори так на его счёт — не советую.
Юлиан утёр перчаткой мокрое лицо и согласно кивнул. Луи счёл это достаточным, чтобы поделиться ещё кое-какими сведениями.
— Где-то года два с половиной назад он появился у нас в Жести и сразу сдружился с командором. Откуда явился и кто такой — никто вам не скажет. Лишь имя известно — Аргуст, и то немногим. Командор, если обращается к нему, то обычно без имени, а мэтр — как ты сказал: маэдо. Раз он не желает распространять подробности о себе, значит, на то есть причины. И, как бы удивительно это от меня ни звучало, я думаю, что сиё есть не нашего с вами ума дело.
Юлиан цокнул языком. А Луи, понизив голос, добавил:
— С такими лучше не связываться — себе дороже. Во-первых, первоклассный боец, я сам видел, как он на тренировках мечом машет. А во-вторых, человек не из простых. С командором они с первых дней были в приятелях. Но прошлой весной между ними словно кошка пробежала. Подробностей не знаю, только то, что в том как-то была замешана столичная делегация, явившаяся вдруг к нам с проверкой. Маэдо — он сеньор малость заносчивый, и… Как бы то ни было, он тогда быстренько собрался и покинул крепость. О нём скоро все и забыли. Но тут мы приезжаем в Медвежий Угол и видим его снова! Вон он, оказывается, куда подался. К нему-то командор и ехал. Великаны, может статься, поначалу были лишь поводом. А повернулось всё по-иному… Теперь все раздоры между ними, вроде бы, забылись. В нынешнее время не до старых обид.
— Это как раз понятно. — Юлиан встряхнул головой. — Другое не понятно… Ну, да о том мы ещё успеем наговориться, — стражник улыбнулся. — А пока, распрекрасный ты наш «без страх и упрёка», что ты там про Жесть вещал? Так уж она непревзойдённа или это опять лишь пустой трёп?
Они тронули лошадей, теперь едва ли не замыкая колонну. Но так было и лучше — никто не пихался. Вот только едущие впереди настолько размесили грязь, что тащиться приходилось в лучшем случае быстрым шагом.
— Чистая правда! Крепость стоит на скальной основе, а её стены возносятся до самых небес! — вмиг загорелся сир, лихо подкрутив, вернее, попытавшись подкрутить свои усишки. Конь под ним взбрыкнул — такого вертлявого наездника и врагу не пожелаешь.