По зову полной Луны
Шрифт:
Терпение маэдо лопнуло:
— Август, кончай нести чушь! — Он схватил мага за плечи и как следует встряхнул. Раз и ещё раз. — Их подручные убили десятки солдат. Великаны втаптывали твоих учеников в землю. И после этого ты склонишься пред ними? Тебя одурманили! Очнись!
Он вновь тряхнул его. Голова старика моталась на тонкой шее из стороны в сторону, и она улыбалась. Тот был счастлив. Полные портки счастья не давали ему расслышать гневных призывов.
Карлы придвинулись к ним. Наконечники пик и с полдюжины стрел нацелились на расшумевшихся пленников. Призраки тут же раскрыли
Гости должны были выяснить свои отношения сами.
Вой призраков заставил людей сжать зубы. Одного лишь мэтра он ничуть не смутил. Вибрирующее эхо ещё металось под сводом меж находящихся там радужных сфер, а маг уже продолжал:
— Маэдо, — старик никак не прореагировал на устроенную ему встряску, он ласково смотрел на взъярённого Аргуста, — это судьба! С судьбою бороться бессмысленно. Чему суждено произойти, произойдёт непременно. Подумай только: твоя кровь и Их Сила — какие отзовущиеся в веках деяния вы сможете свершить сообща! Ты, мой друг, станешь правителем целого…
— О, нет… Я не буду ничьей марионеткой и тебе не позволю. Очнись! Вспомни, зачем мы пришли сюда!
Мэтр хотел положить ладонь на плечо друга. Аргуст схватил его руку и ей же влепил ему пощёчину. Подбородок мага безвольно дёрнулся, из носа потекла струйка крови. Тот не ощутил боли и всё пытался говорить, но маэдо не позволял ему. А за эту грёбанную улыбку Аргуст готов был вовсе прибить старика!
Надсадный вой повторился. Призраки висели над постаментом, а тот разгорался палящим костром. Они почти растворялись в его зареве. Теперь Хранители призывали своих слуг не к спокойствию, а к действию.
Карлы живо сорвались с места.
Храм наполнился воплями. Тут уж выдержка сдала и у людей. Сбросив с себя оцепенение последних часов, рыцари Чёрной Розы обступили мэтра Кроули и господина Аргуста, отгородив их от оравы напирающих крысёнышей.
Вся последующая жестокая драка заняла не дольше минуты.
Уродцы плотным рядом шли на пленников, сбегать которым было некуда. Не иначе, призраки велели карлам лишь припугнуть гостей и тем принудить их к послушанию, но, как это уже случалось раньше, у части уродцев кровь ударила в головы.
Двое недомерков одновременно подались вперёд, метя пиками в шею и ноги ближайшего к ним человека. Однако тот не пожелал так просто расставаться с жизнью. Невысокий крепко сбитый мужик ужом увернулся от наконечников. А затем сам прыгнул в атаку. Легко свалив напавших на него, он оседлал карлов сверху и принялся орудовать кулаками, нанося по их харям удар за ударом.
Ещё с десяток недомерков устремились на выручку к своим незадачливым собратьям. Остальные пленники немедля ввязались в драку. Бой, так бой! Смерть, так смерть!
Единичная стычка обращалась во всеобщую свалку.
Хозяев подземелья такой исход не устраивал.
Пространство храм в третий раз огласило потустороннее завывание, перекрывшее собой людские крики и визги карлов. Отзываясь
Как только призраки заголосили вновь, на Юлиана накатил приступ ужасной слабости, желудок скрутило в узел, и он едва не грохнулся в обморок. На счастье успел вовремя отвести взгляд от алтаря, а то бы наверняка ещё и ослеп. Когда сияние опало, он мог видеть, пусть в глазах и расплывались радужные кляксы.
Справа от него в растекающейся по плитам кровавой луже лежал смельчак, первым бросившийся в драку. Кажется, его звали Эгмонд. Карлы нещадно истыкали рыцаря пиками в неприкрытые кирасой участки тела. Но и тот не остался в долгу. Двое уродцев с проломленными черепами стали его сопровождающими на пути к небесному престолу. Воин забрал их жизни голыми руками.
Смерть, достойная героя. И ничто не меняющая. Сам Юлиан размял кулаки всего одним ударов, но до чего тот был приятен!
Недомерки отступили. Сияние алтаря действовало на них ещё жёстче. Некоторые так вовсе корчилась на полу, скуля и держась за волосатые бошки. Впрочем, оскаленные морды прочих не сулили огорошенным вспышкой пленникам ничего хорошего.
Как там остальные, все ли целы?
Юлиан хотел оглядеться. И не смог. Тело отказалось ему повиноваться. Как бы нелепо это не звучало, он не был способен не то, что двинуться с места, даже пошевелить губами или пальцами рук. Он мог смотреть, он мог дышать — но и только!
И ни его одного постигла такая «неприятность».
Пленники застыли посреди зала в позах, в которых пребывали за миг до вспышки. Кто-то на одной ноге, не донеся вторую до пола и раскинув руки. Другой оборачиваясь через плечо, узнать, что происходит за спиной. Только лица сохраняли живую мимику.
Юлиан оцепенел, наклонившись в бок и прикрываясь от сияния алтаря. Меж растопыренными большим и указательным пальцами правой ладони безумно дёргался в глазнице его налитый кровью глаз. Мэтр Кроули и господин Аргуст (Юлиан различал их краем резко ограничившегося зрения) так и остались стоять, крепко вцепившись друг в друга. Теперь, когда из их движений исчезла озлобленность, как и само движение, они напоминали приятелей, обнимающихся после долгой разлуки.
Рыцари заорали. Лица их перекосились от бури чувств, что читались на них, как на листах бумаги. Но лишь сиплые стоны, вырвались из широко раскрытых ртов. Крики пленников были немы. Недомеркам, на которых вспышка кристаллов повлияла отнюдь не такой мере, ничего не стоило пронзить их пиками, как туши свиней, вздёрнутых на крючьях для разделки.
Но они живы! Они ЖИВЫ!
Истаивали секунды отчаяния. Безумного и глухого. И ничего не случалось. Пленники прекращали рвать глотки в беззвучных проклятьях своим палачам. Ведь ни карлы, ни троица призраков не спешили устраивать над ними расправы. Свора недомерков лишь пялилась, наслаждаясь видом их беспомощности.
Переговоры зашли в тупик, едва начавшись. А насчёт побега…
Предчувствие чего-то столь жуткого, что разум отказывался представлять себе это, чёрной волной поднялось в душе Юлиана.