Победа. Том 1
Шрифт:
Но в следующее мгновение губы президента разжались, он широко улыбнулся и приветственно помахал рукой...
Стоявший рядом с Вороновым веснушчатый американец высоко поднял свой аппарат, торопясь запечатлеть улыбку президента, но тяжелая камера выскользнула у него из рук и с треском упала на землю.
– О боже!– воскликнул американец. Он растолкал соседей, поднял камеру и, чуть не плача, смотрел на разбитый объектив.
Воронову показалось, что окружающие смотрят на парня без всякого сочувствия, насмешливо и даже злорадно.
–
Тот бросил на него растерянный взгляд.
– Да берите же, черт побери!– тыча лейкой в грудь американца, громко крикнул Воронов.– Здесь еще десятка два неиспользованных кадров!
– О нет, сэр... Благодарю вас, сэр!– пробормотал американец, но тут же почти вырвал из рук Воронова фотоаппарат и, по-бычьи наклонив голову, рванулся вперед.
Трумэн все еще стоял на площадке трапа, по-прежнему широко улыбаясь. Видимо, он хорошо понимал, что должен быть многократно запечатлен, и точно рассчитал, сколько времени для этого потребуется.
Не опуская руки и продолжая улыбаться, Трумэн стал наконец медленно спускаться по трапу. В дверях самолета показались американские военные. Толпа корреспондентов хлынула вперед, но ее быстро оттеснили американские полицейские, расчищая путь неизвестно откуда появившейся группе военных и гражданских лиц.
Эти люди по очереди подходили к президенту, пожимали ему руку и отходили в сторону.
После этого к трапу были допущены и корреспонденты. До Воронова, двинувшегося вместе со всеми, донеслись обрывки английских фраз: "Как долетели, мистер президент?..", "Два слова для "Нью-Йорк тайме", мистер президент...", "Для ЮПИ...", "Для Эй Пи, мистер президент..."
Ответов Воронов не слышал. Он только видел, как шевелятся тонкие бескровные губы Трумэна, как голова его поворачивается из стороны в сторону. Президент спустился на землю и сразу очутился в толпе. Отовсюду к нему тянулись руки с блокнотами. Это продолжалось недолго и разом кончилось. Казалось, до Трумэна никому больше нет никакого дела. Корреспонденты отхлынули от президента так же поспешно, как бросились к нему. Теперь они устремились к почетному караулу, который был выстроен неподалеку. Между тем Трумэн, сопровождаемый солдатами с автоматами в руках и офицерами, державшими руки на пистолетах, шел по направлению к стоявшему неподвижно Воронову.
"Задать ему вопрос?– мгновенно подумал Воронов.– Но мне этого никто не поручал..."
Слыша свой голос как бы со стороны, он громко сказал:
– Я советский корреспондент, мистер президент! Как вы рассматриваете перспективы советско-американских отношений?
Как только корреспонденты разбежались, лицо Трумэна приняло прежнее холодно-замкнутое выражение. Услышав вопрос Воронова, президент снова улыбнулся.
– О-о!– произнес он, замедляя шаг.– Мы союзники!
Следовательно,
– Спасибо, мистер президент, - пробормотал Воронов уже в спину удалявшемуся Трумэну.
Оркестр заиграл американский гимн. Все застыли там, где в данную минуту находились. Трумэн обошел строй, затем мимо него продефилировали представители разных родов войск. Подкатил огромный черный лимузин с голубыми стеклами. Трумэн еще раз помахал рукой и сел в машину. Ее со всех сторон немедленно окружили "джипы". Вооруженные солдаты расположились не только на сиденьях - они висели на машинах буквально гроздьями - и на подножках, держась за металлические поручни, и прямо на капотах...
Раздался пронзительный вой сирены. Ей ответила другая. Сигналя, лязгая включаемыми скоростями, машины с особым шиком развернулись и под несмолкаемое завывание сирен, с места набирая скорость, исчезли в облаках пыли.
Воронов пошел по направлению к стоянке, где ждала его "эмка". В его ушах все еще слышались голоса кричащих, перебивающих друг друга людей, звучал американский гимн, шумели автомобильные моторы, пронзительно, словно возвещая воздушную тревогу, вопила сирена.
За спиной он услышал возглас: - Простите! Одну минуту, сэр!
Воронов обернулся. К нему быстрыми шагами, почти бегом, приближался веснушчатый американец. Разбитая камера болталась у него на груди, а в руках он держал вороновскую "лейку".
"Черт побери.– мысленно выругался Воронов, - я же забыл о своем аппарате!.."
– Вы меня здорово выручили, сэр!– улыбаясь скавал американец. Позвольте представиться.– Он протянул Воронову руку.– Чарльз Брайт. "Ивнинг геральд".
Штаты. Вы ведь не американец?
– Легко догадаться по моему английскому, - с усмешкой ответил Воронов.
– О, ваш английский превосходен. Вы француз?
– Михаил Воронов, Совинформбюро, Советский Союз.
Американец крепко пожал протянутую ему руку, дважды сильно тряхнул ее и с недоумением посмотрел на Воронова:
– Бю-ро?..
Воронов сообразил, что произнес все это по-русски. Он повторил то же самое по-английски.
– Русский?!– восторженно воскликнул американец.– Спасибо, сэр... Как вы сказали?
– Воронов.
– Это имя?
– Фамилия. Зовут меня Михаил.
– Можно называть тебя просто Майкл?– с истинно американской непосредственностью спросил Брайт.– А меня зови Чарли. Легко запомнить. Все американцы - Чарли. Не знаешь, как зовут, называй "Чарли".– Он заразительно расхохотался.
– Хорошо, Чарли. Рад был тебе помочь. Давай камеру.
– Майкл, - неожиданно жалобным тоном произнес Брайт, - можешь съездить мне по физиономии. В колледже я занимался боксом, но сейчас стерплю.
Все это начало раздражать Воронова. Он не мог понять: паясничает американец, или говорит всерьез.