Победа. Том 1
Шрифт:
Воронов уже знал, что напишет дальше, но его внимание отвлек донесшийся снизу приглушенный мужской голос.
"Очевидно, вернулся с завода хозяин", - подумал Воронов. Он вспомнил слова Ноймана о том, что Герман Вольф высококвалифицированный рабочий.
Время шло уже к пяти. Размышлять о Вольфе было некогда.
Воронов напомнил своим будущим читателям, что Потсдам некогда был центром прусского милитаризма. "Тот факт, что Конференция "Большой тройки" состоится именно здесь, - писал он, - имеет глубокий символический
Воронов дал читателям общее представление о внешнем виде замка Цецилиенхоф. Так как попасть внутрь замка ему не удалось, он решил оправдаться в глазах читателей ссылкой на то, что Конференция приступает к работе в обстановке строгой секретности и корреспонденты пока что лишены возможности проникнуть в здание дворца.
Продолжая работать, он услышал на лестнице чьи-то шаги.
На часах было уже пятнадцать минут седьмого.
Кто-то осторожно постучал в дверь.
– Войдите!– сказал по-немецки Воронов.
На пороге появился высокий, несколько сутулый мужчина. На нем была синяя выцветшая куртка, напоминавшая спецовку. Из-под ее отворотов выглядывала свежая белая сорочка с аккуратно повязанным темным галстуком. Человек казался преждевременно постаревшим, по все еще сильным. Резкие морщины, пересекавшие лоб, и густые брови придавали его лицу выражение сосредоточенной энергии.
– Прошу прощения, майн хэрр, - все еще стоя на пороге, произнес этот человек.– Я позволил себе зайти, чтобы представиться. Меня зовут Герман Вольф. Простите, если помешал.
Неуловимым движением Вольф слегка расправил плечи и сдвинул ноги, словно собираясь щелкнуть каблуками своих сильно стоптанных, но тщательно начищенных ботинок.
– Здравствуйте, хэрр Вольф, - приветливо сказал Воронов, вставая.– Это я должен просить прощения за то, что вторгся в ваш дом. Меня зовут Михаил Воронов.
– О-о, хэрр майор...– начал Вольф, но Воронов прервал его:
– Не надо называть меня по званию, господин Вольф.
Сейчас я гражданское лицо. Журналист Михаил Воронов.
Но почему вы стоите? Входите, пожалуйста. Кстати, с разрешения вашей супруги я взял отсюда одну книгу. Теперь она уже на прежнем месте.
Осторожно ступая по полу, словно боясь поскользнуться, Вольф сделал несколько шагов по комнате.
– Присядьте, пожалуйста, - сказал Воронов, указывая ему на единственный стул.– Ваш друг, товарищ Нойман, - продолжал он, - сказал мне, что вы работаете на заводе. Это верно?
– Да, - коротко ответил Вольф.
– Что вырабатывает этот завод?
– Станки, господин Воронофф, - после короткой заминки сказал Вольф.
– Как хорошо, что он уцелел. Вы работаете в утреннюю смену? Я не застал вас ни вчера, ни сегодня.
– Я ухожу рано, - сухо ответил Вольф.– Моя жепа Грета, - продолжал он уже иным, приветливым тоном, - будет очень польщена, если
Несмотря на то что он говорил почтительно - может быть, даже чуть-чуть подобострастно, - вид его вызывал уважение.
– С удовольствием, - отозвался Воронов.
– Прошу вас, майн хэрр!– оживился Вольф.– Грета ждет. Вообще мы в вашем распоряжении, - неожиданно добавил он.
В кем как бы сосуществовали два человека. Один - - спокойный, уравновешенный, с чувством собственного достоинства, другой - подчеркнуто почтительный, ни на минуту не забывающий о дистанции, которая отделяет побежденного от победителя.
– Вот что, господин Вольф, - сказал Воронов.– Давайте условимся: я поселился у вас не как представитель оккупационных войск, а просто как человек, пользующийся вашим гостеприимством. Мой отец - такой же рабочий человек, как и вы. Кстати, он тоже мастер. Вы поняли меня?
– Яволь, майн хэрр, - поспешно ответил Вольер. Однако в его настороженном взгляде из-под густых бровей Воронов уловил оттенок недоверия.
В столовой за столом, накрытым кружевной скатертью, некогда белой, а теперь пожелтевшей от времени и частых стирок, сидела Грета. На столе стояли чашки и блестящий эмалированный чайник.
– Прошу вас, хэрр майор, - залепетала Грета, но Вольф строго оборвал ее:
– Хэрр майор просит называть его по фамилии. Хэрр Воронофф.
– Как можно...– начала было Грета, но густые брови ее мужа сурово сдвинулись на переносице, и она поспешно сказала: - Прошу вас, чашечку кофе... К сожалению, у нас нет сахара.
– Я привык пить кофе без сахара, - сказал Воронов просто из вежливости.
Вольф поднес чашку к губам, сделал глоток и строго посмотрел на жену:
– Почему ты не подала настоящий кофе?
– Настоящий?!– переспросила Грета таким тоном, будто у нее попросили птичьего молока.
– Не притворяйся, - на этот раз уже добродушно произнес Вольф.– Грета ездит в Берлин, - пояснил он Воронову, - и выменивает у американцев и англичан кофе на разное барахло. Мы ведь разбитая, побежденная страна, - с горечью добавил он.– Приготовь же настоящий кофе, Грета.
Покорно достав из шкафа стеклянную банку с притертой крышкой, Грета ушла на кухню. Через некоторое время она вернулась с подносом в руках. На нем стояли три крошечные кофейные чашки.
– Простите, хэрр майор, - забыв о предупреждении мужа, сказала Трета. Я берегу этот кофе для Германа.
Он так привык пить хороший кофе по утрам...
– Хорошего кофе я не пил уже много лет, - угрюмо произнес Вольф.– С тех пор как мы стали делать пушки вместо масла.
– Честное слово, я равнодушен к кофе, - вмешался Воронов, - Мне все равно, какой кофе пить. Я пришел просто посидеть с вами...