Победить смертью храбрых. Мы не рабы!
Шрифт:
Во что я верил сейчас? Ну, уж точно не в белое братство и единение Европы. Виновен ли в том случай, поставивший меня и немцев по разные стороны фронта? Нет. Совершенно точно – нет.
Причиной было то, что я видел своими глазами и испытал на собственной шкуре. Фашизм в нынешнем исполнении нес рабство русским, и одно это уже заставляло меня быть его противником.
Я не раскаивался. Все, что я прошел, что я делал в своей жизни, было продиктовано лишь моими личными убеждениями. Изменились они – изменился и я.
Парня жаль.
А мне повезло. Вернувшись с гор, я воевал в Столице. Ни на минуту, ни на секунду не прекращал собственного сопротивления. Попав сюда, я снова не изменил себе и был жив до сих пор. Наверное, этим следовало бы гордиться, но поводов для радости это не доставляло. Я не мог не видеть определенного сходства в наших судьбах. И без всякого позерства могу сказать, что какая-то часть меня умерла с Волковым.
Я не справился с очередным вызовом. И черт бы с ним, будь ставкой в этой игре всего лишь какие-то материальные ценности или нечто подобное. Но я не справился, и расплатой стала жизнь человека, небезразличного мне.
Подобное повторится. В этом я не сомневался. Неоднократно мне приходилось терять бойцов, друзей и товарищей. Это больно. Словно часть тебя уничтожают, заставляя черстветь и грубеть. Но это не избавляет от страданий полностью. Никогда.
– Теперь все по-другому, командир. Убедился я в тебе. Могу тебе верить, – вырвал меня из размышлений голос Ловкача. Уголовник требовательно и как-то доверительно заглядывал мне в глаза. Судя по всему, до того он произнес внушительный пассаж, который должен был меня удивить и разжалобить.
– Ты не получишь ствол, Ловкач. – Я покачал головой.
Илюхин, сидящий напротив, фыркнул. Расположившийся рядом с ним уголовник, внимательно следящий за разговором, неприязненно покосился на лейтенанта:
– Весело, глазастый?
Повернувшись к нему вполоборота, Илюхин поправил автомат, едва ли не ткнув его зэку в бок:
– Весело.
Лебеди
Другие
Йозеф Книппель, сложив руки за спиной, медленно вышагивал у окна. Терехов и Свиридов, ставшие с недавних пор практически неразлучной парой, молча наблюдали за немцем. Разговор, который затеял Книппель, заходил в тупик.
– Этот мальчишка должен быть передан нам. – Йозеф, резко повернувшись, уставился на капитана. – Никаких других вариантов, понимаете? Это требование! Он нанес оскорбление и должен за это ответить.
Терехов, скрестив руки на груди, демонстративно смотрел в сторону. Свиридов, напряженно размышляя о чем-то, потирал ладонью подбородок.
– Вы оттягиваете решение. Ни к чему хорошему это не приведет!
– Никого он не оскорблял, черт побери! – не выдержав, возразил Свиридов. – Парню просто прострелили ногу, Йозеф!
– Он ударил немца. – Книппель
– Мы убили чертову уйму немцев, Йозеф! – Свиридов не принял столь смешного, на его взгляд, аргумента.
– Правильно, – согласно кивнул Книппель, – но этого никто не знает. Понятно вам? Никто не знает и не может наверняка утверждать, что это – вы! А он ударил немца на глазах у всех! Это, знаете ли, тяжкое преступление. И я должен выдать виновного либо судить его.
– Йозеф, это просто глупость. – Свиридов перешел к убеждению. – Мальчишка ценен своими знаниями. Ты хочешь отдать его корпорации?
– У меня нет выбора. – Книппель упрямо замотал головой. – Они просто разорвут со мной контракт, если я не выполню это условие!
Тишина повисла в комнате. Терехов все так же сидел, не меняя позы. Свиридов, бросавший напряженные взгляды на капитана, хмурился. Ему не нравилось происходящее, и еще больше не устраивало молчание командира.
– Капитан. Я забираю мальчишку? – Устав ждать, Книппель обратился непосредственно к Терехову. – Поверьте, у меня просто нет другого выбора.
– Ты не знаешь, сколько у меня людей, Йозеф… – тщательно выговаривая слова, произнес капитан.
Немец, нахмурившись, бросил в ответ:
– Человек пятнадцать. Или около того.
– Ты не знаешь, сколько у меня людей, Йозеф, – вновь повторил Терехов, особо выделив голосом «не знаешь». – Так вот. Я и мои разведчики знаем эту деревню как свои пять пальцев. Чтобы уничтожить твоих гостей и тебя самого, нам понадобится около десяти минут.
Книппель с неверием посмотрел на капитана. Открыл рот, но долго не мог подобрать слова, будучи шокирован заявлением Терехова.
Свиридов, знавший гораздо больше немца, оценил сказанное. Действительно, четверо разведчиков с момента входа в деревню людей из концерна несли постоянное дежурство в разных частях населенного пункта на специально выбранных и оборудованных точках. Из таких засад хорошо простреливались все основные улицы и направления Лебедей. Так что насчет десяти минут капитан не врал.
– Вы… отдаете себе отчет в том, что говорите, капитан? Вы на моей земле! Вы находитесь в моей власти!
Теперь уже Терехов, изумленно подняв бровь, уставился на раскричавшегося Книппеля. Этого оказалось достаточно, чтобы немец оборвал себя на полуслове. Закрыл рот, заливаясь краской гнева, однако более ничего произнести не решился. Покачал головой, выражая таким образом собственное недоумение.
– Дело ваше. Дело ваше… – Развернулся и вышел из комнаты.
Лейтенант, поднявшись со стула, посмотрел вслед немцу, затем взглянул на капитана. Терехов, выждав пару секунд, утвердительно кивнул. Роли были давно распределены. Книппель, делавший ставку на Свиридова, неоднократно показывал, что ему он доверяет гораздо больше, нежели упертому капитану. Этим обстоятельством Терехов не мог не воспользоваться.