Побег из ада. Исповедь паникера
Шрифт:
– Мама, кто это!
Лицо молодой женщины, прикоснувшееся к щеке своего ребенка, превратилось на мгновение в скорбное лицо старухи пережившей своих детей.
– Это твоя сестра сынок, она просто уснула.
– Но моя сестра спит вон там в своей коляске. И почему вы не фотографируете меня, когда я сплю?
– Бывает так, что человек спит а его никто не видит. Ты вырастешь и все узнаешь.
– Но я не хочу спать. И я не хочу быть невидимым. Я хочу чтобы ты всегда меня видела.
И я хочу всегда видеть тебя, видеть солнце и видеть себя.
« Солнечный круг, небо вокруг
Это рисунок мальчишки
нарисовал
И подписал в уголке
Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я!»
Проговаривая про себя эти слова октябрятского гимна, я глотал слезы и пытался уснуть.
Нежная рука матери гладила мою голову, а на лицо падали горячие капли материнских слез.
Как же я сразу не догадался, ведь эти черные коробки только большие я уже не раз видел. Их перевозили машины по улицам нашего маленького городка и в них лежали спящие люди. Машины ехали очень медленно, с открытыми бортами. И за ними шли грустные люди, многие из которых плакали. А духовой оркестр играл такую музыку от которой хотелось заплакать самому.
В эту ночь мне приснился кошмарный сон. Огромный котлован и внутри него много испуганных людей. Они бегают, бьют друг друга и что-то кричат, но я их не слышу. Я прижимаюсь к стене и натыкаюсь на деревянную лестницу. Становлюсь на ее ступеньку и смотрю вверх. Лестница такая длинная, что конца ее не видно он теряется где-то в очень далекой темноте. Становится страшно, но еще страшнее оставаться здесь.
Я понимаю, что мое спасение там наверху и начинаю медленно подниматься . Вдруг кто-то хватает меня за ногу и начинает тащить вниз. Испугавшись я ускоряю свой бег наверх. Мой подъем продолжался так долго, что начало казаться, что это вовсе не сон и мне захотелось как можно быстрее проснуться. Но я чувствовал что , единственной надеждой возвращения меня в мою привычную детскую жизнь была эта злополучная лестница. И пускай не слушаются ноги и деревенеют руки но мне нужно ползти наверх. Внизу люди из черных коробок, а наверху жизнь. И каким бы не был тяжелым мой путь я должен его пройти. Ползи если хочешь выжить.
Наконец я увидел долгожданный свет. Преодолеваю последние ступеньки и поднимаю свою голову над землей и осматриваюсь по сторонам. И вдруг замечаю прямо перед собой огромное дуло старинной пушки. Оно было такое огромное, что я легко мог в нем поместиться. И я даже не успел испугаться когда из него вылетело большое ядро и снесло напрочь мне голову и уже без нее я полетел вниз.
Я мгновенно проснулся весь потный от страха и долго не мог уснуть. Пытался как мог по детски разобраться со всем свалившимся сегодня на мою детскую голову в прямом и переносном смысле. И как мог себя успокаивал. Да я умру как моя сестра и эти уснувшие люди. Но это же будет так не скоро может в году так двухтысячном. Эти четыре цифры 2000 казались мне таким бесконечным будущим что я успокоился и уснул.
Но скорее всего мое детское сознание все таки не справилось с произошедшим. Видимо потрясение от ужаса свалившегося на меня понимания, что я когда то усну навсегда оказалось таким несвоевременным, внезапным, огромным, таким красочным и драматичным, что мое детское не окрепшее и впечатлительное сознание не смогло разрешить эту проблему. И для того чтобы мне как то помочь оно забросило эти мои переживания в свои подвалы. В подвалы подсознания, в которых мой страх на время потерялся. Я его не чувствовал и поэтому вскоре забыл. И конечно я даже представить себе не мог в тот день какую жизнь он мне уготовил.
Я рос
И даже не замечал , что где-то во мне глубоко глубоко спрятался испуганный пацаненок и он растет вместе со мной. И поэтому я не мог даже представить, что когда он вырастет таким как и я большим он перестанет помещаться в моей голове и вырвется наружу в совершенно неожиданное для меня время, и в еще более неожиданном месте и застанет меня врасплох. И что самое ужасное заставит меня жить той своей жизнью, которой он жил находясь очень долго в своей собственной тюрьме, которая называлась – мое Я. И у него все это время был только один сокамерник – его страх.
Если бы я мог увидеть в этой неизвестности свалившейся на меня огромной глыбой себя испуганного ребенка может мне и не пришлось бы долгие годы откапывать себя как динозавра превратившегося за много лет в какую-то окаменелость. Когда лопатой, когда зубилом, а когда кисточкой.
Пришло какое то прозрение. Хотя чему удивляться, ведь именно для этого я все это пишу.
Человек оказывается может жить в своей внутренней тюрьме. Но даже в ней он может мечтать и создавать свое будущее.
Но к сожалению, когда маленький человек встречается с какой-то неразрешимой для него проблемой он просто не может найти их причины в себе. Проще переложить их на кого-то другого или на несправедливость этого мира. Разве может представить ребенок , что самым главным для себя врагом может стать именно он. Даже его враг может быть совсем и ни враг. Но просто так сложились его внутренние обстоятельства, которые он не может принять как свои.
Когда прошло много лет и уже молодым человеком я столкнулся с проблемой, с которой не смог справиться, и в поиске ее причин я стал винить во всем своих родителей. Со временем мое воображение так разыгралось что сложило все в логическую цепочку.
Родился как замещение погибшей сестры, которую мои родители очень сильно любили.
А я родился мальчиком, родители были разочарованы и я рос нелюбимым ребенком не познавшим родительской ласки. У мамы свои ученики, я видел ее редко. У отца постоянные посиделки со своими друзьями фронтовиками. А меня как будто и нет. Может быть я во всем виноват? И любовь родителей надо заслужить? И я очень старался. Вся моя детская жизнь и ее достижения были направлены только на одно- на завоевание родительской любви.
Всегда и во всем я старался быть лучшим, чтобы они мной гордились. А они словно не замечали этого, относились к моим достижениям как к чему-то само собой разумеющемуся и редко хвалили. А когда я впервые встретился лицом к лицу со смертью в своем кошмарном сне где были мои родители? Поэтому надо как можно быстрее с ними расстаться не обременяя их ни чем и как можно реже встречаться.
С этим бредом я прожил много лет и даже делился им со многими людьми рассказывая им о своем трудном детстве. А затем на долгие годы превратил свои детские обиды в поведенческий паттерн в отношении своих родителей. Редко писал и навещал на короткое время, не чувствуя никакой близости. Ужас да и только.