Побег из Шоушенко
Шрифт:
– Да, мне всё равно мама, но ты не умрешь, ты будешь жить, это я тебе обещаю, мне, только кровать нужна.
– Ой, да ты что, на земле спишь, на голой, сырой земле, Боже, до чего дошёл мир, у них, даже для заключенных кроватей нет.
– Мама, мы для них никто, мы звери, а зверь должен получать зверское отношение к себе, иначе.
– Что, иначе Тим?
– Не знаю мама, зверь, станет ещё большим зверем, вот, что иначе. Дай мама, я тебя поцелую в лобик. Мама прислонилась к клетке, и Тим поцеловал её в лоб.
– Всё будет хорошо, ты главное
– Ты, так думаешь Тим?
– Да, я так думаю мама, я здесь о многом думаю, больше у меня ничего нет в этой клетке, кроме своих мыслей.
– Не кури сынок, сигареты ведут к болезням, а я не хочу, чтобы ты заболел.
– Выйду на волю мама, обязательно брошу.
– Молодец сынок, я в тебя верю, а вдруг нам кто-то поможет. Угости своего друга конфетами, а шоколадку сам съешь. Знала бы, что вас плохо кормят, я бы кой чего купила, а так, деньги только на обратную дорогу.
– Хорошо мама, как скажешь.
– Сынок, в последний раз тебя прошу, отдай им миллион, зачем он нам, свобода дороже.
– Мама, кому нужна свобода без денег, зачем она, жить в трущобах, как ты работать чернорабочим где-то на заводе или фабрике, на этих жирных уродов бизнесменов, которые всю страну довели до ручки. Всю жизнь вкалывать, и получить на старости лет много болезней, и пенсию три доллара, что даже на хлеб не хватит. Нет, я такой жизни не хочу, я хочу жить как они, как эти жирные толстосумы, которые набивают себе карманы, у них деньги из заднего места уже прут.
– Сынок, а я свою работу люблю, привыкла к ней, ведь я не одна такая, так работают миллионы простых американцев. Меня подкармливают повара, и начальница ресторана дает чаевые, я же тебе часто приносила много ресторанной еды.
– Да мама, это еда, которую не доели эти жирные толстосумы, а я хочу, чтобы они у меня с тарелки ели.
– Где бы ты, поел ещё такие блюда сынок, - не унималась мама.
– Мама, вот именно, в нищете остается есть объедки со стола толстосумов, а я, хочу мама, чтобы мы с тобой стали королями этого мира, чтобы мы стали королями жизни, чтобы у нас был свой ресторан, и чтобы у нас были слуги, а не мы, были бы слугами.
– Тим, ты еще можешь разбогатеть, бедные тоже стают богатыми.
– Да мама стают, но, не в этой жизни, стают, потому что воруют или играют в азартные игры, а я в азартные игры играть не умею.
– Отдай сынок деньги, последний раз прошу.
– Тим, - вмешался в разговор Морган, отдай деньги, ты ещё насобираешь на виллу себе, свобода дороже.
– Нет их у меня, свобода итак, почти у меня в кармане.
– Тим дорогой, вот и твой друг говорит, чтобы ты отдал деньги, не будь вором, отдай, и тебе, и мне, и всем будет хорошо.
– Всем, да, будет хорошо, только не мне, не тебе от этого мама, хорошо не будет, я не хочу, больше говорить мама о деньгах, нет их у меня.
– Ладно, сынок, я тебе верю, но тебе не верит полиция.
– А мне, на них наплевать, как и им на меня. А полиция, тебе мама ничего не говорила?
–
– За это, не садят мама. Ладно не говори, а то будешь мама, рядом с моей клеткой сидеть.
– Всё, такой же шутник ты Тим, не шути так Тим, я клетки боюсь как огня, не хочу на старости лет провести за решёткой. И не кури сынок, прошу тебя, вот я, увидела тебя и очень рада. Я пошла, мне ещё на поезд, и такси до поезда брать.
– Погоди мама, дай, я поцелую твою белую ручку. Мама протянула руку, и Тим поцеловал её, как будто он целовал королеву.
– Руки у тебя, мама работящие, этими руками, ты меня поднимала в жизни.
– Всё, всё Тим, а то я опоздаю, прощай родной, часто приезжать не буду, денег нет, но писать тебе буду, и помни, если деньги у тебя отдай их, и мы опять будем вместе. Будь, здесь хорошим мальчиком, прощай.
– Прощай мама, скоро увидимся.
– Дай та Бог, дай то Бог.
Мама удалялась.
Морган сказал: «У тебя добрая, красивая мама».
– Да, она у меня то, что надо, она меня одного вырастила и подняла на ноги, и я хочу, чтобы она жила вечно.
– Всё будет хорошо, - сказал Морган и закурил.
Тим смотрел вдаль и думал, мама ушла, как призрак оперы. Кто я, и что я значу в этом мире, и зачем я в него пришёл, ответ за гранью бытия. Мне нужна кровать. Тим, посмотрел в сторону Моргана. – Морган, у тебя завтра день рождения?
– Да, Тим.
– Вот, держи конфеты - это единственное, что я тебе сейчас могу подарить.
– Спасибо Тим, я с теплом принимаю твой подарок, он согреет, меня твоей добротой.
– Да, нет Морган - это ты добрый, дал мне сигарет. А я что, я лишь хочу, выйти отсюда и помочь тебе выйти.
– Да, сбудутся твои мечты Тим. Тим закурил сигарету, посмотрел на небо, оно было ясное, как дорога в ад. Он докурил сигарету, и сам стал, есть оставшиеся конфеты и шоколадку. Он съел всё быстро, и даже, больше захотел есть. Он съел и выпил воды, вода охладила его горло, и в животе он почувствовал урчание. – Да, шоколад с орехами, об эти орехи можно зубы поломать, мама же знает, что я с орехами не люблю, почему, она не купила мне молочный шоколад?
– Наверно спешила. Весь мир куда-то катится, спешит. Одни спешат разбогатеть, другие, забрать всё у тех, кто разбогател. А я, куда спешу, а я, спешу на свободу. Морган вдруг сказал шепотом: «Тим, вон кто-то идёт с ребёнком, проси у них кровать».
Они проходили возле клеток, и отец показывал на заключенных, а мальчик моргал глазами и переваривал эту информацию, что говорил отец. Тим услышал, отец говорил сыну, - вот, здесь сидят бандиты.
Тим закричал, давясь слюной, не все здесь бандиты. Отец ребёнка посмотрел на Тима, и спросил: «А тебя, за что?».
– Украл миллион. А потом сказал шёпотом ласково: «Мужик будь другом, купи кровать мне, спать не могу на земле».
Мужик посмотрел на него и сказал: «Если ты, украл миллион, то сам можешь, купишь на эти деньги себе кровать», - и засмеялся.