Побег от прошлого
Шрифт:
– Я могу пустить вас ненадолго, - твердо говорит он. – Ваш дед еще очень слаб, и малейший стресс может привести к непоправимым последствиям. Вам лучше прийти завтра.
– Пять минут. – Эль требовательно смотрит врачу в глаза. – Ни больше, ни меньше. Это вопрос жизни и смерти.
Мужчина повздыхает-повздыхает, но в итоге все же уступает, сурово глядя на нас. Судя по всему, он по-прежнему считает желание Эля поговорить с дедом довольно сомнительной идеей и явно небезосновательно, но, черт возьми, что может случиться за каких-то пять
Ватари действительно выглядит не лучшим образом – он сильно сдал за время пребывания в коме и как-то неуловимо превратился из жизнерадостного человека, с оптимизмом смотрящего в будущее, в обычного старика, каких в мире пруд пруди. Остается лишь надеяться и верить, что это временно, и вскоре он придет в норму.
– Ну как ты, Ватари? – сразу же подходит к нему Эль, усаживаясь на ближайший к кровати стул.
– Бывало и лучше, - честно отвечает тот.
– Врач пустил нас на пять минут, - как-то чуть ли не пристыжено, словно это я виновата в том, что не убедила врача дать нам больше времени, произношу я.
– Да, я слышал, - хрипло произносит Ватари, слегка кивая на дверь.
– Кто принес тебе эти проклятые конфеты, Ватари? – Бейонд решает не рассусоливать. В конце концов, пять минут быстро пройдут, а узнать надо немало, так что он решительно берет быка за рога. – Миссис Беннет сказала, что видела, как в твой дом кто-то вошел. Кто это был?
– Понятия не имею. – Ответ Ватари просто огорошил меня. Хотя, стоит только посмотреть на лица братьев, чтобы понять, что не только меня. Но прежде, чем начнутся дальнейшие расспросы, Ватари поясняет. – Какая-то девушка примерно вашего возраста. Показала полицейский значок.
На этом месте мы трое настороженно переглядываемся, но ничего не говорим, вновь устремляя взгляд к Ватари.
– Сказала, что пришла задать несколько вопросов, - продолжает тот. – Но спросила только, не замечал ли я в последнее время рядом с вами каких-нибудь подозрительных людей. Я ответил, что нет. И на этом все закончилось. Она извинилась за беспокойство, после чего отдала мне коробку с конфетами и ушла.
– А это не та женщина-детектив, что тогда приходила к Элю? – на всякий случай уточняю я. Конечно, Ватари сказал, что приходившая была примерно нашего возраста, но Наоми очень молодо выглядит и вполне может сойти за нашу сверстницу.
Но Ватари лишь категорично мотает головой.
– Нет-нет, та детектив ведь была японкой, а эта определенно из местных. Типично американский типаж. И никакого акцента.
– А как она выглядела? – задает Эль свой вопрос, поглядывая мельком на часы. Думается, времени нам осталось чуть больше минуты. – Ты ведь разглядел ее?
– На ней был капюшон, - напоминает Ватари. – Но, кажется, я видел светлые волосы. – Он на несколько секунд задумывается, а потом внезапно оживляется. – Да, совсем забыл. У нее же на руке был шрам. На левой руке. Чуть ниже костяшек пальцев. Длинный шрам, как от глубокого пореза.
После этих слов
Эль хочет спросить еще что-то, но в этот момент в палату заходит тот самый врач, что впустил нас.
– Время вышло, - объявляет он, и, судя по голосу, если мы попробуем выклянчить еще несколько минут, он самолично вытащит нас отсюда за шкворень.
– Ладно, - обреченно кивает Эль и напоследок поворачивается к деду. – Выздоравливай. Мы обязательно зайдем завтра. Если что-то будет надо…
Он так и не успевает договорить, потому что мужчина решительно захлопывает дверь прямо у нас перед носом. Такое хамское поведение возмущает до глубины души, но я вовремя вспоминаю, что врачу наверное лучше знать, когда следует пускать к больному посетителей. Даже, если это его единственные внуки.
– В чем дело, Кристен? – интересуется Бейонд, когда мы идем по улице к дому. – О чем так глубоко задумалась?
– Что? – удивленно переспрашиваю я, словно пробудившись ото сна. Задумавшись над тем, где же я видела этот треклятый шрам на руке, я совершенно отключилась от мира и просто механически шла за братьями.
– О чем задумалась, спрашиваю? – любезно повторяет он свой вопрос.
– Да так, - неопределенно пожимаю плечами я, но тут же понимаю, что от ответа уйти не удастся, да и, по сути, незачем от него уходить. Так что говорю все, как есть. – Кажется мне, что я уже видела человека с таким шрамом на руке, как описал Ватари. И никак не могу вспомнить, у кого я это видела.
– Хочешь сказать, что это кто-то из твоих знакомых? – недоверчиво качает головой Эль. – Близких знакомых?
– Нет, не близких – это точно, - отрезаю я, отчетливо помня, что ни у кого из моих друзей нет на руках никаких шрамов. По крайней мере, ни у Мисы, ни у Такады, ни у Саю точно нет. Значит, их можно смело вычеркнуть из списка подозреваемых. Да и вообще просто смешно и даже оскорбительно думать, что это мог быть кто-то из них.
– Ватари сказал, что она показала полицейский значок, - напоминает Бейонд. – Как вы думаете, много девушек нашего возраста бродит по городу с полицейскими значками в кармане?
– Возможно, он ненастоящий, - качает головой Эль, коротким нетерпеливым дуновением убирая прядь волос, съехавшую ему на лицо. – Ватари не профессионал, вряд ли бы он смог отличить подделку от подлинника.
– Как бы там ни было, сегодня соберемся все у Майла и Михаэля и все расскажем, - спокойно говорю я. – Возможно, кто-то из них тоже знает человека со шрамом, и будем надеяться, что ему память не изменит, как мне. К тому же Лайт с Михаэлем должны выяснить все по осколку бутылки, а Майл, кажется, нашел того, кто купил камеры.