Побег
Шрифт:
– Дорогой Заур! Познакомься. Это моя невеста Ирина. Мы просим тебя быть свидетелем на нашей свадьбе, – произнес я с напускной торжественностью.
Заур наконец пришел в себя, заулыбался и так же торжественно ответил:
– Ну что ж, я согласен!
После чего пулей выскочил из комнаты – разносить новость по университету.
Как я вскоре понял, моя «невеста», ярославская красавица Ирочка Смольская, занимала главенствующее положение среди своих шести приятельниц-«филологинь», подружившихся с нашей геологической компанией. В то время все восхищались французской актрисой – красавицей Брижит
Этим и объяснялось такое удивление Заура – наверняка тоже одного из претендентов на благосклонность красавицы.
Никакой свадьбы, конечно, не последовало, но мы почти ежедневно встречались и были счастливы три месяца, пока я не уехал на каникулы проведать родителей – отец тяжело заболел.
Вернувшись через две недели, я с удивлением узнал, что моя Ирочка… живет с парнем из нашей компании – и они уже подали заявление в ЗАГС!
Я был в шоке и ничего не понимал! Когда же попытался получить от Ирочки какие-то объяснения, она только пожала плечами и загадочно улыбнулась.
Я вспомнил, как от всех этих переживаний у меня даже начались боли в области сердца и я с перепугу стал принимать сердечные лекарства. Усугублялась моя трагедия еще и тем, что, будучи в одной компании, мы регулярно пересекались с Ирой и ее новым женихом на совместных застольях, что регулярно подсыпало порцию соли на мою душевную рану…
Под эти воспоминания я незаметно снова задремал.
– Вставай, соня! – услышал я голос Нины. – Поможешь мне наливать чай для пассажиров. Я всем разболтала, что у меня сегодня нет напарницы и мне помогает брат. Так что от пассажиров можно не прятаться, а контролеров до Петрозаводска не будет. Только что прошли здесь.
– Могла бы сказать, что я твой жених. Тогда бы никто не удивился, застав нас целующимися, – сказал я как бы в шутку, но почему-то очень волнуясь. Нина это сразу заметила и, внимательно посмотрев мне в глаза, спросила тихим голосом:
– А ты что, хочешь поцеловать меня?
– Конечно, хочу! Хоть я пока и не жених! – Я всё еще пытался сохранять шутливый тон, но у меня это плохо получалось. Нина мне нравилась всё больше и больше. Это было совершенно некстати, но я ничего не мог с собой поделать!
– Ну… поцелуй!
Сердце у меня забилось, я осторожно обнял ее и мягко поцеловал в губы. К моему удивлению, она ответила на поцелуй и тесно прижалась ко мне.
– Давай потом, – сказала она, улыбаясь, – когда пассажиры угомонятся.
Я помог разнести чай. К этому времени солнце уже заходило.
– Пойду договорюсь с бригадиром, чтобы меня подменили на несколько часов, а то вдруг он сам сюда заявится. Скажу, что мне нужно поспать. А ты на всякий случай спрячься. Я запру дверь.
Нина пришла минут через пятнадцать.
– Вылезай! – сказала она, откинув сиденье.
Мы подъезжали к какой-то станции. Нина проводила и встретила очередных пассажиров. Прошла по всем купе и сообщила, что у них некоторое время будет другая проводница
– Ну, всё в порядке! Меня подменят до Медвежьегорска. У нас есть пять часов. А теперь давай поедим. – Оказалось, что она принесла макароны по-флотски в судке.
Нина достала тарелки и вилки, потом открыла аптечку и вынула оттуда две рюмки и начатую бутылку армянского коньяка.
– Ну что, как говорится, со свиданьицем! – наполнив рюмки, сказала она, весело подмигнув мне.
– За нашу встречу! Хотя у меня сейчас такое чувство, будто я тебя давно знаю!
Мы выпили еще по рюмке и закончили наш ужин. Я помыл посуду. Нина постелила постели и начала раздеваться.
Когда она сняла форменную куртку и блузку, я подошел сзади и, обняв, поцеловал ее в шею. Она повернулась, сняла с меня очки и, прижавшись ко мне, сама стала целовать меня в губы, в глаза… Потом мы помогли друг другу быстрей раздеться и, обнявшись, буквально слились друг с другом…
Эти оставшиеся часы до Медвежьегорска были наполнены необыкновенной близостью между нами. Мне очень не хотелось думать, что всё это скоро закончится.
Но раздался стук в дверь, и проводница, сменявшая Нину, сказала, что она уходит. За окном было темно. Нина вышла проверить обстановку и вскоре вернулась.
– Все заснули, даже те, кто вошел сейчас. Давай выпьем чаю. Теперь остановки пойдут часто, и у нас будет мало времени.
Между остановками мы сидели, прижавшись друг к другу, и говорили мало. Не хотелось нарушать возникшее между нами чувство ненужными словами. Начинался рассвет. Мне оставалось ехать часов семь.
– Ты поспи еще немного под сиденьем. Здесь недалеко пограничная зона, и контроль бывает неожиданно. У тебя документы в порядке?
Мне было так хорошо с Ниной, будто я действительно знал ее много лет. Поэтому мне не хотелось что-то скрывать от нее.
– У меня нет паспорта. Только университетские документы да свидетельство о рождении.
– А где же паспорт?
– Остался в Москве у кагэбэшников. Поверь, я не преступник, но с КГБ у меня нелады.
– У меня сердце чуяло, что с тобой не всё просто! Но я не хочу думать о тебе плохо. Ты мне очень нравишься. У меня такого чувства еще ни к кому не было!
– И мне ни с кем не было лучше, чем с тобой!
Поезд начал тормозить. Нина вышла после того, как я залез под сиденье, и долго не появлялась; поезд теперь останавливался очень часто – наверное, через каждые пятнадцать минут.
После неожиданно возникшей между нами близости меня всего корежило от мысли, что мы скоро навсегда расстанемся. Но пути назад теперь нет. Если я вернусь, за меня возьмутся по полной программе.
И мне снова пришла мысль о Вилли. Только он знал о Ленинградском вокзале. Конечно, я видел, как вели Заура. Но так быстро они не могли получить от него сведений. Наверняка за мной следили еще до его ареста. Слежка КГБ могла быть объяснена только одним: Вилли рассказал о нашей попытке побега, и они ждали, когда я решусь на следующую. А Заура арестовали из-за чего? Ведь его вели оперотрядчики, а не кагэбэшники. Нет, Заур здесь ни при чем! Остается только Вилли. Это значит, что меня уже ищут в этом направлении.