Побег
Шрифт:
– Это необязательно, Унол, - сказал Гори.
– Почему же?
– холодно ответил Майх.
– Мне скрывать нечего. Майх Валар, пилот.
– Хэлан Ктар, бывший полицейский.
Собственные слова укололи его, и он усмехнулся, пряча боль. Бывший полицейский, бывший человек, будущий труп...
– Я понимаю, вы вправе на меня сердиться, - тихо сказал Нэфл. Конечно, я не должен был... Я испугался?
– Он удивленно пожал плечами. Да, испугался. Такая информация... я просто не смею владеть ею единолично...
– Он обращался только к Майху, на Хэлана он
– Меня извиняет только одно: эти люди... наверное, они достойны доверия больше, чем я.
– Что сделано - то сделано, господин Нэфл. Мы вам верим, а остальное - ваша забота.
– Я хотел бы, чтобы вы повторили ваш рассказ.
– А я бы не хотел. Думаю, главное вы им рассказали. Если есть вопросы...
– Вы могли бы указать, где именно встретили корабль?
– быстро спросил Гори.
– Могу. А зачем?
– То есть?
– Он давно не там. За три дня мы продрейфовали почти 12 единиц. При той же скорости и направлении дрейфа он бы уже пересек орбиту Авлара. Слишком людные места, чтобы скрыть. Значит, изменил курс.
– И что же, нельзя определить, откуда он прилетел?
– Почему? Лийо просчитал направление дрейфа с учетом возмущений, Ябта и Фаранела. Выходит как будто созвездие Ориссы... Только это ничего не доказывает. Просто оптимальная траектория входа в систему.
– Майх, - тихо спросил Нэфл, - а Лийо знал?
– Может быть, - ответил Майх холодно.
– И он ничего?..
– Это только один человек мог сказать. Хозяин корабля. Его я не спрашивал.
– А почему?
– наивно спросил Рас.
– Совести не хватило. Он был один и верил нам, а нам верить незачем.
– Но почему?
– снова спросил Рас.
– Там же был Лийо!
– А где он теперь? Где остальные ребята из экипажа? Где тот корабль?
Наконец-то Нэфл взглянул на Хэлана.
– Может быть, вы нам скажете, господин Ктар?
– Ну, что знаю... Трое убиты на Гвараме в день прибытия. О судьбе капитана Тгила сведений не имею. О корабле тоже.
Они переглянулись. Похоже, только сейчас дошло.
– Его, - Хэлан кивнул на Майха, - ловят все полицейские службы Планеты.
– А вы?
– Я уже нет.
– Почему?
– Перехотелось.
– Извини, Унол, - сказал Гори, - твои вопросы бестактны. Побуждения господина Ктара - его личное дело. Очень сожалею, что это было сказано. Но все-таки, господин Ктар, чем вы это объясняете?
– Ничем. Не могу объяснить, вот и не объясняю.
– На всякий случай, - безмятежно ответил Рас.
– Бюрократ обязан бояться нового, а нами правит здоровый бюрократический организм с суммарным интеллектом... ну, скажем, улитки.
Он изрек это со своей милой детской улыбкой, словно отвечал на вопрос о погоде - этакий безобидный опасный человек.
– Ну, хорошо, - нетерпеливо сказал Нэфл.
– Бюрократы... А убийство?
– А что убийство?
– так же безмятежно отозвался Рас.
– Можно подумать, у нас никого не убивают! Правда, господин Ктар?
– Правда, господин Рас.
– Довольно, господа!
– сердито
– Ринел, боюсь, у наших гостей нет времени выслушивать твои сентенции. Боюсь, у нас тоже нет на это времени. Не забывайте, речь о событии, единственном за всю историю Мира... может быть, неповторимом! Максимум информации, господа! Ринел, у тебя есть вопросы?
– Конечно!
– с радостным удивлением отозвался Рас.
– Молодой человек, вы не могли бы подробно описать корабль?
Майх начал говорить, запнулся, попросил бумагу. Они, все четверо, перебрались к столу и начисто позабыли о Хэлане. А он сидел в сторонке, глядел, как Майх говорит, пишет, чертит, как покусывает губу, задумавшись над вопросом, как Рас в азарте дергает его за рукав, как горят глаза у длинного Гори, и странная гордость поднималась в нем. Словно бы Майх не просто попутчик по пути в никуда, не повод, не случай, а его собственный ученик, дело его рук. И странная печаль: вот его и выкинули из игры. Это неважно, что они еще вернутся к нему. Наиграются и вернутся, ведь все они несмышленыши, приготовишки, где им одолеть другую жизнь, настоящую, в которой ни логики, ни порядка, ни правил, ни масок. Все равно его уже выкинули из игры, и даже с ними - с последними, с кем он чем-то связан, он не связан уже ничем. Вот так ты боишься одиночества? Смешно.
Только это почему-то было совсем не смешно.
Наверно, Хэлан задремал. Ему даже что-то снилось: темное, тягостное, одинокое. Он почти обрадовался - там, во сне, - когда почувствовал, что должен проснуться. Он открыл глаза и увидел, что рядом стоит Нэфл и смотрит на него. Взгляды встретились; Нэфл устало улыбнулся и сел в соседнее кресло. Видик у него был тот: как раз на две бессонные ночи.
– Я вас разбудил?
Хэлан пожал плечами и стал глядеть, как Рас и Гори терзают Майха. Груды бумаги на столе и на полу, Рас хрипит, у Гори волосы дыбом, а Майх свежехонек...
– Если вы на меня обиделись...
– За что?
– Когда вы у меня были...
– Это моя работа, господин Нэфл.
– Да, понимаю.
– Помолчал и сказал с мукой: - Все равно не понимаю! В голове не укладывается. Ведь это же... это несопоставимо, Ктар! Иной разум - и эта отвратительная возня. Подумайте: ведь мы просто закостенели в своем одиночестве. Обросли догмами и предрассудками, как корабль ракушками. Бьемся в тюрьме одних и тех же представлений, а тут целый мир... новая Вселенная... и запретить?
– Вот именно, - сказал Хэлан.
– Запретить и отменить.
– Почему?
– А все равно не поймете. Больно благополучные.
– О чем вы?
– Об этом самом.
– Хэлан обвел взглядом кабинет.
– В семье ведь жили? Дом, частная школа, высшее. Все двери настежь. На черта ум, на черта талант - все равно полное благоденствие до конца дней. Что, не так?
– Но какое отношение?..
– Прямое. Вот вам, к примеру, мозги помешали. Так и остались со своей наукой мелкою сошкой. А кто посерей да пошустрей - те нами и правят. На черта ему ваша новая Вселенная, если для него старая в кресло сошлась?