Поцелованный богом
Шрифт:
– Стоять! Ну что, ведьма проклятая, не ждала? Где Назар?
– Его нет.
– А старший сын где?
– Захар не живет с нами, он далеко работает...
– Марлен, проверь в комнатах.
Двадцатилетний юноша стал обходить комнаты, а отец цедил сквозь зубы:
– Брата моего извела, гадюка подколодная, теперь дочь... Не успел я тебя
– Никого нигде нет, – сообщил Марлен.
Петро начал подступать к Кате, ощущая в себе сатанинскую злобу.
– Передушим и, как котят, обойдемся без шума...
19. Наши дни. Сволочи.
Маргарита Назаровна и в ванной полежала, и под душем ополоснулась, и феном волосы высушила – Лорик ей помогла.
– Ой, Маргарита Назаровна, какие у вас волосы, – восторгалась подруга внучки. – Вы все же старенькая, а волос так много... завидки берут.
– Это у меня от матери, у нее была дивная копна волнистых волос... А где Майя? – вспомнила старушка о внучке.
– Майя? – смутилась Лорик. У нее имелось одно удивительное и редкое качество: лгать она не умела. Или ленилась. – Она вышла на минуточку.
Маргарита Назаровна так и села на пуфик у туалетного столика:
– Майка ушла?! Она что, дура?
– Что вы, – захлопала длинными ресницами Лорик. – Она очень умная. Да не волнуйтесь, она сейчас вернется.
– Надеюсь, – проговорила Маргарита Назаровна рассеянно. – Нет, я такой глупости от нее не ожидала.
Скамью заняла парочка влюбленных, которые в перерывах между поцелуями пили пиво и уходить не собирались. Их не шуганешь – молодежь нынче в бутылку любит лезть, тем более подвыпившая, им достаточно банки пива, чтоб вся дрянь изнутри выплеснулась. Сергей, долго не думая, уселся рядом, издал несколько рвотных звуков – и место освободилось. Закинув ногу на ногу и скрестив на груди руки, он ждал, поглядывая на часы.
Черная тачка с тонированными стеклами остановилась рядом с киоском, из нее вышел солидный мужчина с жирной печатью «ба-альшой босс» и направил суровый взгляд на скамейки. «Это ПСС», – подумал Сергей, выпрямляясь. Мужчина подошел к скамейке, остановился.
– Савелий Семенович? – уточнил Сергей.
– Он самый.
– Тогда садитесь, – небрежным жестом пригласил Сергей. ПСС сел на край лавки вполоборота к нему, в его глазах сквозило презрение и, Сергей счел это плохим знаком. – Предупреждаю: если вы попытаетесь меня упаковать, здесь мои ребята, мы в обиду себя не дадим.
– Я слушаю, – надменно произнес ПСС.
– Представляться не буду, мое имя вам ничего не даст. Речь пойдет о материалах Глеба Спасского...
– Они с вами? – Легкая усмешка скользнула по губам Пархоменко.
– Нет. – Сергей тоже ему улыбнулся. Начало было многообещающим: из одних улыбок. – Если б архив был у меня, я бы, Савелий Семенович, не ограничился названной суммой. Да меня, признаться, не колышит сам архив.
– За что же я должен вам платить?
–
– В машине, – с вызовом сказал ПСС, мол, тебе мои кровные не отнять, в тачке их стерегут верные псы.
– Тогда слушайте. ФСБ вами заинтересовалась.
– Да что вы! – не испугался тот. – Моя персона привлекла службы безопасности? Я, простите, не резидент...
– Извините, что перебиваю, но есть еще службы внутренней безопасности, чем я и занимаюсь. Итак, я говорю, вы не перебивайте, а думайте, откуда мне все известно. Вам скоро предъявят обвинение в организации преступной группировки, которая занимается мошенничеством с квартирами. Вы, пользуясь авторитетом фонда, отнимаете квартиры у граждан...
– Это бездоказательно.
– Бездоказательно, когда это единичный случай, а когда дело поставлено на поток, как у вас, доказать можно. Пусть не все эпизоды, но их хватит, чтобы вам пришлось питаться бурдой за колючей проволокой долгие-долгие годы. Однако – мошенничество это полбеды, а вот заставлять людей под пытками подписывать документы, а потом убивать их – это уже уголовщина. Деньги вы отправляете за границу через банно-прачечный комбинат, точнее, через фирмы-однодневки, а оттуда они возвращаются к вам чистыми, как после стирки. Далее, несговорчивых бизнесменов ваша же группа грохает прямо на улицах города средь бела дня. Последний ваш клиент на отстрел – Гутник Ипполит Матвеевич, но пока он жив и прячется в надежном месте. Спасский...
– Довольно.
ПСС переменился в лице, стал сереньким, как церковная мышь. Губы его свело от гнева, глаза потухли, в них появилась жестокость.
– На меня не злитесь, я ни при чем. Это была бесплатная информация и далеко не вся, я мог бы рассказать, как вы вербуете инвалидов войны и для чего, но, думаю, трепа достаточно. А теперь настал черед сведений, которые я продаю. Хотите знать, кто будет главный свидетель против вас? Соответственно, он же вас и сдает.
– Говорите.
– Бабки.
ПСС махнул рукой, дверца автомобиля открылась. К ним подошел молодой человек пристойного вида, отдал пакет Сергею, который проверил наличность.
– Иди, – сказал ПСС молодому человеку. Через паузу Пархоменко задал закономерный вопрос: – Кто?
– Амбарцум. Амбарцум Хабуров. Он и предоставит доказательства.
ПСС стойко перенес известие, несмотря на подергивание мышц на лице, потом взглянул на Сергея с прищуром:
– Зачем вы сдали мне Амбарцума? Кстати, запросили вы маловато.
– Хотите предложить больше? – усмехнулся Сергей, а потом жестко, с презрением сказал: – Мне не нравится Амбарцум. Он не стоит большего. А теперь извините, мне пора.
Сергей некоторое время поплутал по лицам, пока не позвонил Ренат:
– Хвоста нет.
Вернувшись в джип, он бросил конверт на колени другу:
– Держи, это тебе компенсация материального ущерба.
– Дал? – изумился Федор.
– Еще бы! – хмыкнул Сергей. – Растрогался так, что чуть работу мне не предложил, еле увел его от этой темы, а то неудобно было бы отказываться. Короче, панику мы посеяли, теперь скорпионы в банке передерутся, а у нас на очереди – дама пик.