Поцеловать первого встречного
Шрифт:
Понимая, что иначе от неё не отстанут, Паулина неохотно открывает один глаз. Предупредительно сую ей под нос мятые бумажки.
— Впервые вижу, — с чувством выполненного долга отворачиваются на другой бок, прижимая жирафа к щеке.
Ну всё, теперь точно сомнений нет. Срываюсь с места и нет, это не терпит до завтра. Меня ж сожрёт изнутри, если не получу ответа.
В гостиной Геры уже нет. На кухне тоже. В туалете пусто, на крыльце никто не курит. Значит, остаётся только одно место. Не утруждаясь правилами приличия, врываюсь в мужскую комнату
В этот час даже на улице не темно, но с непривычки мало разберёшь. Ориентир — дикий храп страдающего астмой медведя из дальнего угла. Нет, мне точно не туда. Мне туда, где знакомые черты частично подсвечивает дисплей.
Полусидящий в кровати Михей при виде меня отвлекается от смартфона, включая настольную лампу.
— Где пожар?
— Что это? — сажусь рядом, запоздало понимая, что он без футболки. И, наверное, без спортивок, под одеялом не понятно.
— Ммм… билеты? Решила в кино сходить?
Хррр… Нечаевский храп режет барабанные перепонки как наждачка.
— Не ломай комедию. Это ведь твоё.
— И?
— Твоё или нет?
Хррр…
— Ну допустим.
— И что они делали в моём мусорном ведре?
— Полагаю, отправились в утиль. Я, конечно, не знаю, может ты в мусорке что-то важное хранишь.
Сердито пинаю его… вроде в колено. Под одеялом опять же фиг поймёшь.
— Михеев, что это?
Хррр…
— Слушай, сходи к лору. У тебя по ходу проблемы со слухом. Говорю же, билеты.
Теперь ему прилетает кулаком в плечо.
— Не беси, Михеев, — очередной смачный всхрап с заглатыванием воздуха прорезает пространство. Не выдерживаю и, схватив первое попавшееся под руку, швыряю на звук. Скуление подтверждает, что попала. Становится тихо. Наконец-то.
— Это вообще-то был мой будильник, — замечает Гера.
Я в курсе. Тяжёлый, электронный. Таким по башке никто бы не хотел получить.
— Я жду пояснений.
— Да боже мой, какая ты дотошная. Ну моё, дальше что? Думал сходить, потом передумал.
— И собирался позвать меня? Билета два.
— А кто сказал, что второй предназначался тебе?
Эм… Неужто лоханулась?
— Значит, не я?
— А что, хотелось бы?
— Да или нет?
— Может, да. А, может, и нет.
Да он глумится!
— Пошёл ты, — швыряю в него злосчастные огрызки и хочу уйти, но меня хватают за запястье, возвращая на место.
— Да, да, да. Разумеется, второй для тебя, истеричка. Для кого ещё?
Уходить больше не пытаюсь, но кисть демонстративно вырываю.
— Так почему не пригласил?
— У тебя такие грандиозные планы были, не стал влезать.
— Или боялся, что не соглашусь?
— Не смеши. Мне ж не пятнадцать, чтоб бояться отказов.
— Вот чего ты брешешь? — вскипаю я. — Признайся, наконец, что я тебе нравлюсь!
— Остынь, ты не чайник.
— А ты не юли и будь мужиком! Хочешь трахнуть — трахни. Хочешь пригласить на очередное свидание — пригласи! Есть у тебя яйца или нет?
Одеяло рывком сдёргивается в сторону,
Лицо Михеева нависает сверху. Близко, очень близко…
— С яйцами, это ты перегнула. Вот прям лишнее.
Ничего не отвечаю. Не до этого. В сознании словно пузырьки лопаются. Чпок. Чпок. Чпо-о-ок… Сердце учащает пульс, отстреливая молоточками в ушах. И воздуха не хватает. Кислород, где кислород? Почему так тяжело дышать стало? А мурашки, мурашки откуда? Я спрашиваю, вы откуда взялись?!
Михеевский пронизывающий взгляд прожигает насквозь. Странно, что палёной тканью не пахнет. Чувствую себя тем самым несчастным муравьём под лупой, только в отличие от муравья — мне нравится то, что происходит…
— Так, я пошёл, — ушатом ледяной воды остужает нас знакомый голос. — С вами круто, но завидно, — смотрим с Герой друг на друга не отрываясь, но всё равно видим боковым зрением как Нечаев сползает с постели и в обнимку с подушкой идёт на выход. — Если что, до утра комната в вашем распоряжении, я вниз… Хотя… Есть идея получше… — не договорив мысль, за ним плотно закрывается дверь. Оставляя нас наедине.
Секунда, вторая, третья. Комната погружается в мёртвую тишину, в которой слышно лишь моё колотящееся сердце. Предатель! Нельзя не палить?
— Ну так что? — насмешливо интересуются. — Сама разденешься или помочь?
На слабо берёт, сволочь?
— Ну разденешь, а дальше что?
— Решим по ходу дела.
— Да что-то всё никак не решишь. Забуксовал, — раздражённо отпихиваю от себя Геру. Тот не сильно сопротивляется, поэтому почти без препятствий оказываюсь на ногах. — Мямля ты, Гертруда. И сыкло. Кишка тонка признаться, что влюбился?
— Тебе давно рот с мылом мыли?
— А ты на меня стрелки не переводи! Это не я как девственница ломаюсь: хочу — не хочу, надо — не надо. То ли за ручку подержаться, то ли в трусы залезть — что же выбрать! Знаешь, что я об этом всём думаю? Иди нахрен, достал! — сопровождаю тираду красноречиво вскинутым средним пальцем.
Это я погорячилась. В следующую секунду мою руку заламывают за спину, насильно задирая подбородок. Метеор чёртов, по щелчку оказался рядом.
— Берега не путай, — сердито щурится Михеев. — Забываешься.
— Отпусти, — на этот раз высвободиться не так просто. Чем больше извиваюсь, тем больнее в сгибе локтя. — Отпусти, сказала, придурок. Больно!
— Не ёрзай, хуже будет, — неудавшаяся попытка с пинком заканчивается тем, что моя спина влетает в скрипнувшую перегородку гардеробной. — Что ж ты такая неугомонная? — цепенею, когда его палец скользит по моим губам, приоткрывая рот. В горле моментом пересыхает, а вырвавшийся из нутра выдох шкребёт по нёбу. Ка-а-апец я быстро переобуваюсь. Меньше секунды назад сковородкой бы его жахнула, а теперь… А теперь внутренности в узел перекручиваются от одного его взгляда. — Я об этом наверняка пожалею…