Поцелуев будет достаточно
Шрифт:
Я бы наверное ещё долго кричала на них, изливая всю ярость, что накопилась внутри, но настойчивая трель телефона меня отвлекла.
– Что?!
– даже не посмотрела, кто звонил, да это было и неважно. Самое главное было удержаться на грани и не впасть в истерику.
– Малец, ты чего кричишь?
– голос Лена на другом конце трубки был удивлённым.
– Тебе случайно мои ключи не попадались? Нигде не могу найти, а без них домой не попасть. Подумал, может у тебя обронил,
Я начала лихорадочно шарить взглядом по комнате. Ключи нашлись на полу рядом с окном.
– Да, они здесь. Нет, не приходи, я сама дойду. Нет, всё в порядке.
Всё это время родители сидели, виновато понурив головы, а когда я уходила, даже не попытались остановить. Только Надин пошла за мной, проследила, чтобы я одела куртку. Она знала, что говорить мне что-то или успокаивать в тот момент было бесполезно. Наверное она бы не выпустила меня из дому, если бы не знала, что я иду к Лену.
Наверное, несмотря на свой возраст, именно она всегда была моей настоящей матерью. Тогда я впервые задумалась о том, что биологические и настоящие родители это не одно и то же.
Когда я вышла, на улице уже было темно, моросил мелкий дождик, и редкие прохожие старались скрыться в подъездах своих уютных домов. Я даже не помню, как дошла до дома Лена, в моей голове была зияющая пустота. Но, судя по его вытянувшемуся лицу, дошла я быстро.
– Ты в спринтеры никогда податься не хотела?
– насмешливый тон постепенно смолк.
– Маш? Что случилось?
Вот знаете как бывает, когда ты держишься, изо всех сил держишься, не плачешь, не кричишь. Но стоит кому-то спросить в чём дело, сжать плечо, посмотреть обеспокоенным взглядом, и плотина внутри рушится, с оглушительной скоростью выпуская наружу едва сдерживаемые эмоции. И тебя начинает трясти, трясти так, что даже на ногах устоять уже подвиг, а слёзы крупными каплями катятся из глаз, непроглядной пеленой застилая обзор.
Лен быстро, не говоря ни слова, выхватил ключи из моей дрожащей руки и потащил в сторону подъезда, практически на себе приволок в квартиру и усадил на мягкий кухонный диванчик, опустился на корточки и попытался обнять, утешить.
Я оттолкнула его руки и отскочила в противоположный конец комнаты. Ненавижу прикосновения в таком состоянии. От кого бы то ни было. Каждое из них ощущается как удар хлыста, жалит кожу.
– Маш?
– Лен больше не старался подойти, встал напротив выхода, словно отрезая мне путь к бегству.
– Я позвоню твоим родителям...
– он увидел, как скривилось моё лицо при их упоминании и исправился.
– Надин. Я позвоню ей. Скажу, что ты у меня. А ты объяснишь, что случилось.
Я с улыбкой, больше похожей на оскал, наблюдала, как от потянулся за телефоном.
– Ну конечно, я же истеричный
– Надин знает, где я. И чтобы ты знал, я не настолько глупа, чтобы из-за них вляпаться в неприятности. Они того не стоят, - с каждой фразой я всё больше переходила на крик.
– А фотографии наши я не вешала в комнате просто потому, что их нет! Нет!! Да и когда им появиться, если я их не вижу?! Твои родители не могут так, да? С вашей семьи только картины писать, не то что с моей!
Он какое-то время просто стоял и смотрел на меня, словно решая, что делать дальше, а потом подошёл к плите и поставил чайник, параллельно задавая вопросы.
– Они не приехали?
– Ну почему же. Приехали. На два дня.
Рука, наливающая воду из фильтра в чайник, застыла на полпути.
– А потом?
– А потом они уедут ещё на несколько лет, будут гоняться за всякими исчезающими животными и редкими травками.
Спокойный голос Лена, его размеренные движения странным образом подействовали на меня успокаивающе. Меня уже не трясло так сильно, всхлипы поутихли, да и разум потихоньку прояснялся.
– Садись, - Лен расставил на столе чашки с горячим чаем и блюдце с вареньем. Апельсиновым, моим любимым.
– Садись!
– в его голосе слышались стальные нотки, и я послушно села напротив.
– Ну, и чего ты молчишь?
– странно, что тишину воцарившуюся за столом пришлось нарушить мне.
– Не знаю, что сказать, - он признался с таким серьёзным выражением лица, что я не смогла сдержать смешок.
– Как ты можешь смеяться?!
– Поплакать я уже поплакала... Не знаю, ты на меня действуешь как новопассит наверное, - в серых глазах читалось недовольство.
– Я истеричка, ты что, не знал? Сначала меня оглушает, потом происходит пиздец, а потом я сижу и втыкаю. Это как анестезия, пройдёт через пару дней. Как раз, - я снова усмехнулась.
– Ты говоришь об этом так, словно это случалось уже много раз, - непривычно тихо заметил он.
– Не сказать чтобы так уж много... Они не так часто радуют нас своим присутствием, - я пожала плечами.
– Раньше было хуже конечно, сейчас я больше злюсь.
– Из-за себя? Ты хотела бы поехать с ними?
– Лен как бы невзначай пододвинул ко мне розеточку с лакомством.
– Я не знаю. Раньше хотела безумно, а сейчас... Нет, я думаю. Здесь моя жизнь, я не стала бы её бросать ради них. Тем более, я уверенна, даже если бы они взяли меня с собой, то просто бросили бы там, - сладкая долька таяла во рту.
– Всё-таки у твоей мамы самое вкусное варенье получается. Надо сказать Надин, чтобы заказывала его для кофейни.