Поцелуи под омелой
Шрифт:
Розовые пылинки исчезли, глаз перестал слезиться. Про себя я поблагодарила создателя водостойкой туши и механических каялов для прорисовки слизистой. В противном случае пошла бы на каток модной пандой.
Покосившись на экран смартфона, я приметила ухмылку на лице подруги.
– Захарова, где твоя женская чуткость? – протянула Сорокина.
Она с садистским наслаждением взмахнула ножом над разделочной доской.
Возникло ощущение, словно я со стороны наблюдаю за ведьмой из сказки про упавший домик и девочку.
Сама Ира истерично хихикала, тыкала кончиком ножа во что-то очень полезное и причитала:
– Нормальная баба как делает? Видит шикарного мужика, гладит по хоботу, проверяет на болезни. Ибо зачем тебе больной? Травками все не вылечишь, а медицина нынче дорогая.
Бам! Бам! Бам!
Я вздрогнула от серии ударов и осторожно поправила смартфон на полочке для лучшего обзора.
– Завлекаешь прелестями и… На! – снова грохот. – Все, клиент готов.
Ира стерла пот со лба, и в кадре мелькнул разделочный нож.
– Кстати, ты почему не на работе? – поинтересовалась я, пока Сорокина не вернулась к теме Рудольфа.
– Так Сережа простыл, – подруга пожала плечами. – Ночью температура поднялась, утром полкомнаты разнес от скуки. Теперь убирается. А в больнице пусть кто-то другой кобелям ЗППП лечит.
Казалось, Сергей чувствовал, когда о нем говорят. Минуты не прошло, послышался детский голосок:
– Мам, я иглушки ублал.
Цветочный орнамент обоев позади подруги сменился крышкой стола, потом двумя стульями и наконец – Сереженькой Сорокиным.
Ира повернула экран смартфона к сыну, как его зрачки расширились и почти скрыли карамельную радужку глаз. Пальчики одернули майку, которая на фоне оливковой кожи показалась мне кипенно-белой.
– Мама! – от возмущения Сережа поперхнулся воздухом и обратился ко мне: – Тетя Леля, счас плиду. Никуда не ходите.
Не успела я ответить, как юный джентльмен вылетел из кухни скоростью ветра.
– Ишь какой, – удивилась я. – В школе будет девочкам руку подавать.
– Вчера про деньги заплел, – хохотнула негромко Ира, чтобы сын не услышал. – Сказал: «Мама, будешь моей соделжанкой. Буду тебя соделжать».
Я поморщилась и сдвинула брови. Пока подруга болтала, взяла отброшенную палетку теней и вернулась к макияжу.
– Откуда он понабрался подобных слов?
– Угадай, – неожиданно в голосе Ирки проскользнула материнская ярость. – Безмозглые кретины свой чан с дерьмом носят на плечах без крышки. Вышли недавно на прогулку, один возьми и заори на весь двор про чернильницу-содержанку и налоги.
– Ты плюнула ему ядом в рожу?
– Естественно, – Ира выпятила внушительный бюст. – Но мы говорили о Рудике и вашем совместном времяпрепровождении. Кайся
Недовольно цыкнув, я докрасила второй глаз.
– Мне они с тетей Таей тоже звонили. Все выспрашивали про Морозова, пришлось откреститься интрижкой, – буркнула я.
– Бедный Назарчик, поди, стартанул от горя и приземлился в кровать другой бабы.
Сквозь неплотно запертую дверь душевой долетел глухой стук. Взгляд упал на время: начало девятого. Мелькнула мысль о горничной, которая принесла завтрак в номер. Бросив в кучу косметику, я быстро схватила смартфон.
– Что там? Доставка мужика? – спросила Ира.
– О чем ты думаешь? Просто завтрак, – я с улыбкой распахнула дверь. Да так и застыла.
В номер проник терпкий аромат вишни, потому что на пороге от нетерпения подпрыгивал Рудольф.
Такой счастливый, он весь излучал покой и небывалое радушие. В голову закралось подозрение о биполярном расстройстве. Морозов выглядел так, словно вчерашнего разговора не было вовсе.
Никаких морщинок на лбу от раздражения, шипения сквозь зубы…
– Такси «Рождественские колокольчики» прямо к вашему стойлу, – он шутливо поклонился. – Сахарку не найдется?
Поскольку руку со смартфоном я держала на весу, Ира тоже заметила Рудольфа. Хоть и не всего, но ей этого оказалось достаточно. Промолчать она, конечно, не смогла.
– О, я угадала, – прокомментировала громко. – Женщина, помни: схватила хобот, потом…
Рудольф втянул голову в плечи, а в глубинах зеленых озер заплескался ужас. Сглотнув, он отшатнулся, попутно запахнув пальто, и прижался к противоположной стеночке.
– И возьми справку об отсутствии венерических заболеваний! Я по блату лечить не буду.
Вид у Рудольфика стал такой, будто Ира предложила ему прямо сейчас пройти анализы на сифилис и ВИЧ. Не отходя от кассы, так сказать.
В голове сразу заработали мыслительные механизмы: вдруг он болен и не сознается? Мало ли, где олень пасся до меня. Морозова могли снять другие девицы с чемоданами, пока я страдала по прошлой жизни в скоростном поезде «Санкт-Петербург – Москва».
Сохатый – зверь такой. Стрелять надо в упор, целясь строго между рогов, чтобы копыта сделать не успел.
– Зачем в меня стрелять? – поинтересовался Рудольф, пока я разгоняла чересчур разгулявшуюся фантазию. Да еще умудрилась озвучить ее вслух.
Я, лес, ружье, тушка оленя у ног…
– Мать, твои наклонности меня пугают, – раздался в тишине голос Ирочки.
Привычным жестом я поднесла смартфон к уху, забыв про видеосвязь, и ляпнула:
– Потом созвонимся, – и отключилась, услышав напоследок:
– Предохраняйтесь, котятки!
Глаза от закатывания чуть не увидели обратную сторону затылка. Жаль, проблема никуда не испарилась. Наоборот, терпеливо ждала действий.