Поцелуй черной вдовы

Бергер Евгения Александровна

Так и вышло: глухо вскрикнув, мужчина осел с удивленным выражением на лице, и пальцы, удерживающие ее, тут же разжались. Не теряя ни единой секунды, Соланж опять побежала... Все туда же, в сторону леса, и уже достигла подлеска, когда вместо звона мечей услышала окрик Пса:

– Мисс Дюбуа, остановитесь, прошу. Они вам больше не угрожают!

«А ты, Пес, ты тоже не угрожаешь?»

Конечно, она не подумала остановиться: что эти разбойники, что он сам – все одинаково ограничивали свободу, о которой она так мечтала. Все, хватит, пришло

время взять свою жизнь в свои руки!

– Мисс Дюбуа... Соланж... – Голос сделался ближе. – Прекратите бежать, я все равно вас поймаю.

Затравленно оглянувшись, она поняла, что Гримм действительно нагоняет, вот-вот схватит за руку, как и тот...

А ведь у нее мушкетон!

Ну конечно.

Припав спиной к ближайшему дереву, она нацелила на преследователя дуло оружия.

– Не приближайтесь, Гримм, – предупредила прерывающимся от быстрого бега голосом. – Иначе выстрелю в вас!

Мужчина замер в нескольких ярдах, бесстрастно на нее глядя. А ведь правый рукав его куртки был залит кровью, и подбородок рассекал глубокий порез...

Неужели он справился сразу со всеми?

Вот ведь... скотина...

– Мы оба знаем, вы так не поступите, – сказал Гримм. – Вы не убийца, Соланж.

Губы ее изогнулись в усмешке.

– Скажите это моим четверым мертвым мужьям, и они с вами поспорят, – огрызнулась она.

А Сайлас не унимался:

– Они сами свое заслужили, вы ведь пытались их предупредить, но убить хладнокровно, намеренно – дело другое. Вам духу не хватит! Мисс Дюбуа, отпустите оружие.

Удивленная тем, что сказал этот гад – он, что ли, под дверями спален подслушивал? С него станется, если подумать, – она на секунду ослабила бдительность и запоздало заметила, как мужчина шагнул в ее сторону.

– Не подходи, Пес! – истеричнее, чем хотела бы, предупредила Соланж, зафиксировав на противнике чуть подрагивающий мушкет. – Ты не знаешь меня. Понятия не имеешь, на что способна отчаявшаяся женщина! А твоя смерть, если подумать, – небольшая цена за свободу. Я готова ее заплатить!

Что-то стало другим в лице Сайласа Гримма, Соланж уловила ту перемену мгновенно, и взмокшие от усилий ладони закололо сотней иголок.

– Не надо, Соланж, – произнес тихий голос, почти нежный. Ей, наверное, померещилось! – Ты сама понятия не имеешь, что происходит. Просто доверься мне! Хорошо?

Еще шаг в ее сторону...

– Лучше не подходи.

Снова шаг...

И Соланж выстрелила.

То ли палец соскользнул с пускового крючка, то ли ужас застил ей глаза, то ли и то, и другое – все разом. Но едким дымом заволокло пространство между ней и противником – закашлявшись и разгоняя руками плотную дымку, она припала к земле, приготовившись к нападению. Все же не верила, что попала в мерзавца...

Этого разве что пулей из серебра и уложишь!

И замерла, различив на земле неподвижное тело.

Боже мой!

Гримм не двигался, грудь его не поднималась и не опадала, глаза были закрыты.

Неужели

убила?

Убила Пса?!

От этой мысли у нее скрутило желудок, и Соланж, через силу сдержав подступившие рвотные спазмы, приблизилась к... телу.

– Пес? – позвала она. – Пес, ты слышишь меня? – И ткнула его носком туфли в бок...

Он не шевелился. Только крови на куртке как будто сделалось больше...

Она, в самом деле, убила его!

Соланж откинула мушкетон и в панике огляделась...

Что делать? Как быть?

Наверное, лучше всего возвратиться к дороге и бежать в Лондон, там легче всего затеряться. Ее не найдут. Никогда!

Уже собираясь уйти, она все-таки возвратилась и потянула рукав Гриммовой куртки: браслета нет. Все-таки человек!

Она убила еще одного человека, и, если об этом станет известно, казни ей не избежать.

Подгоняемая этими мыслями, Соланж вышла к опушке и, убедившись, что у повозки нет посторонних, приблизилась к ней: даже Жюли с Гринуэем куда-то пропали. Соланж надеялась, что затаились в лесу целые и невредимые, а вот разбойникам повезло меньше. Окровавленные тела распластались вокруг как палые листья...

Соланж невольно всмотрелась в их лица: довольно ухоженные, и одежда добротная. Зачем же они напали на них?

И вдруг ее дернули за подол.

– Т-ты Дюбуа? – прохрипел один из несчастных, лежащих у ее ног. На губах его пузырилась кровавая пена, но глаза глядели осмысленно. Мужчина стиснул край ее платья и потянул, принуждая присесть... – Т-ты Дюбуа? – повторил очень настойчиво. – Отвечай.

– Что, если и так? – Соланж склонившись над ним. – Откуда ты знаешь меня?

Что-то забулькало в груди ее собеседника, и он закашлялся.

– Я хорошо тебя знаю, – прохрипел он чуть слышно. – Даже лучше, чем ты сама себя знаешь...

– Что это значит? – Соланж схватила его за отворот верхней одежды и встряхнула. – Говори, что это значит?

Губы мужчины растянулись в улыбке, издевательской, злой.

– Где Кайл? – отозвался он тоже вопросом.

– Кто это? Я не знаю такого. Лучше скажи, откуда знаешь меня... И почему вы напали на нашу повозку. Из-за меня?

Она глядела в глаза собеседника и заметила, как они стекленеют, теряя осмысленность.

– Поезжай в Лондон и найди Эссекса... – из последних сил прошептал незнакомец. И вцепился второй рукой ей в запястье... Стиснул так сильно, словно не умирал, а хотел сломать ее руку.

Соланж дернулась, но ее смертельно опасная кожа ускорила неизбежное, и холодные пальцы разжались. Она вскочила, растирая запястье и вдруг с ужасом поняла, что «браслет королевы», как называли сдерживающий серебряный обруч, сломан на две половины.

О нет, она не только добила еще одного человека, но и браслета лишилась! А чтобы его починить, нужно идти в магистрат по месту рождения, выплатить штраф и объяснить, что случилось. Она же не может ни первого, ни второго, ни третьего...