Поцелуй черной вдовы
Шрифт:
Он усмехнулся:
– Я уяснил. – И протянул ей один из двух купленных пирожков. – Ты, должно быть голодная. Для тебя покупал...
От еще теплой выпечки шел умопомрачительный дух, и рот девушки наполнился голодной слюной.
– Так ты знал, что я иду за тобой? – поняла она догадавшись.
– Заметил сразу, как ты появилась.
– Но абсолютно ничем не выдал себя! – возмущенная и восхищенная одновременно отозвалась Соланж. – Я полагала, что была осторожна.
– Наивная маленькая лиса, – почти с нежностью прозвучало из темноты, и она
И заявила:
– Будь я наивной, не стояла бы здесь, выслеживая тебя.
И получила в ответ:
– А будь ты к тому же благоразумной, не выслеживала бы меня с раной в боку. Ведь еле стоишь на ногах... Ради тебя мне пришлось превратиться в улитку и чуть ползти, чтобы ты от меня не отстала.
– Мне уже лучше, – из упрямства солгала девушка.
– И завтра будет совсем хорошо, но сегодня стоило бы еще поберечься. Кто-то из стражников мог заинтересоваться еле переставляющей ноги калекой...
– Я не калека! – возмутилась Соланж, и мужская рука вдруг прикрыла ей рот.
– Не стоит нас выдавать своим криком, – произнес наставительно Гримм. – Я не просто так сюда шел. И ты... коли так привязалась ко мне, – он, кажется, улыбнулся, – теперь станешь моей соучастницей... – Гримм убрал руку.
– В чем? – Про обидное «привязалась» Соланж благоразумно решила смолчать.
– В краже со взломом.
Девушке очень хотелось сказать, что он совершенный безумец, что кража со взломом не то, в чем она стала бы добровольно участвовать, но... Красивые губы все так же изгибались в улыбке, а глаза, несмотря на настойку, светились в свете луны – весь вид Сайласа Гримма казался сплошной провокацией, вызовом, и не принять его было бы сложно.
– Отлично, всю жизнь мечтала пробраться в чей-нибудь дом и обокрасть его! – съязвила она. – Поспешим же исполнить мою заветнейшую мечту. – Она подалась было к выходу из переулка, но Сайлас взял ее за руку.
– Не так рьяно, пособница, – усмехнулся в ответ, – там, у дома, нас скорее всего поджидают наблюдатели Эссекса, а, возможно даже, не только они. Мы пройдем здесь...
С такими слова он раздвинул кусты и толкнул неприметную дверцу, через которую, еле-еле протиснувшись, они вошли в сад, спускавшийся прямо к реке и к личному пирсу хозяину дома. Сам дом был кирпичным, почти таким же, как прочие жилые дома в этом районе, но все-таки более элегантным благодаря рядам деревьев, сводчатым окнам и посыпанным галькой дорожкам. При свете луны Соланж хорошо это все рассмотрела – ее зрение, в самом деле, менялось.
– Пойдем.
Сайлас прошел между деревьев, скользя так неслышно, что Соланж поразилась, как такой крупный мужчина способен двигаться настолько беззвучно, и приник к задней двери. Она решила, что он взломает замок каким-то особенным воровским способом, но Гримм неожиданно... постучал. И вот стук-то и оказался особенным: три быстрых, два через паузу, снова три быстрых удара.
За дверью раздались шаги, прогремели запоры замка – и наружу с опаской выглянул нос, длинный
– О, сэр, – выдохнул, расплываясь в улыбке, старик, – как же я рад видеть вас! Проходите скорее. – Он распахнул шире дверь и покосился на девушку подозрительным взглядом, когда она прошла следом за Сайласом. – Где же вы пропадали все это время?
– Долго рассказывать, – сказал Гримм. – Лучше сам расскажи: за домом следят?
– Следят, изуверы. – Закивал старик головой. – Еще как следят, сэр. С утра до ночи здесь отираются. То одни, то другие.
Мужчина кивнул.
– Вот поэтому мне нельзя здесь задерживаться, – произнес он. – Я рискую своей головой. И не только ей... – Он вскользь посмотрел на ошарашенную Соланж. – При случае знаешь, что говорить: мол, не видел, не слышал и все в том же духе.
– Я знаю, сэр, не волнуйтесь, – уверил слуга.
– Спасибо, Катберт, ты настоящий друг. – Сайлас протянул руку и сжал плечо старика. – А теперь я пройду на минуту в библиотеку...
– Да, сэр, конечно.
Сайлас Гримм по-хозяйски прошел по коридору и толкнул одну из дубовых дверей. Соланж, следовавшая за ним по пятам, едва они вошли в полутемную комнату, сразу же зашипела:
– Кража со взломом?! Ты меня обманул. Чей это дом?
– Мой. Ты, похоже, разочарована...
– Твой? – Соланж как-то по-новому посмотрела на Гримма.
Два долгих года он был для нее просто слугой, отцовским Псом, нищим наемником, а теперь он стоял посреди богато обставленной библиотеки, обшитой палисандровыми панелями, и казался среди всего этого таким же естественным, как королева у себя в Уайтхолле. И даже отнюдь не бархатные штаны и сюрко, отделанное соболиным мехом, а простые, неприметные вещи с чужого плеча все равно выдавали его стать и осанку, которые прежде девушка будто не замечала.
– Мой. Удивлена?
– Не то слово. Расскажешь, как это вышло? – Соланж окинула помещение взглядом.
– Как-нибудь после, когда мы уедем из Лондона, – пообещал Гримм. И с толикой тоски в голосе: – Все равно в этот дом я уже не вернусь... – И, потянувшись к одной из полок, принялся снимать с нее книги.
Слуга принес лампу, и в ее тусклом свете Соланж молча следила, как Гримм работает. Его руки с длинными пальцами ловко перебирали корешки книг, будто ласкали их, и она вдруг подумала, что эти же пальцы прикрыли ей рот в переулке... Они были теплыми и приятными.
Стоп!
Теплыми и приятными?
Она снова поглядела на Гримма, на его руки отнюдь не в перчатках...
Когда он их снял?
Плечо слуги он сжимал уже тоже без них. И стучал в дверь, кажется, тоже...
У Соланж как-то странно похолодело внутри, ноги ослабли. Она упала на стул и попыталась взять себя в руки... «Так, успокойся, конечно, он был в перчатках. Наверное, положил их в карман, а ты сходишь с ума».
Но пальцы все-таки были теплыми...
И она в тот момент впитала тепло совершенно бездумно, увлеченная другой мыслью...