Поцелуй герцога
Шрифт:
Куин опустился на колени и медленно провел пальцами по ее щеке и шее, спускаясь ниже…
— Но это не значит, что мы должны стать чужими.
— Нет? — прошептала Оливия, обнимая его за шею.
Он опустил голову, и из его груди вырвался тихий стон.
— Нет.
Глава 24Галльские усы, друг в беде и дух приключений
Позднее Оливия вспоминала тот вечер на ковре перед камином в страстных объятиях ревнивого, властного герцога как
В тот вечер она поняла, насколько прекрасной может быть жизнь.
А утром поняла, что она также хрупка и бесценна.
Они с Куином забрались в ее занавешенную шторами постель, спали урывками, пробуждались, смеялись и шептались и любили друг друга.
Герцог ушел, когда на горизонте показалось солнце, предварительно объяснив ей, почему первые лучи, проникавшие в окно, были нежно-розового цвета, а не ослепительно-белые. Оливии не пришлось притворяться изумленной, она действительно была изумлена.
Правда, уснула она, думая о свете в глазах Куина, а не о том, который падал в окно.
Пробудилась она потому, что кто-то тряс ее за плечо.
— Оливия, проснись! Проснись!
Еле сдерживаемый ужас в голосе Джорджианы нарушил ее легкий сон, и Оливия раскрыла глаза.
— Что случилось?
Джорджиана хотела ей что-то сказать, но ее остановил внешний вид Оливии.
— Почему на тебе нет рубашки? Нет, я не хочу знать. — Джорджиана задвинула шторы, звякнув кольцами. — Ты должна одеться, сейчас придет Нора, и ей не стоит видеть тебя такой.
— В чем дело? — Оливия откинула одеяло, села на кровати и огляделась в поисках халата. Было очень странно просыпаться обнаженной, особенно под укоризненным взглядом сестры. — Что-то случилось с родителями?
— С Рупертом. — Джорджиана нашла на полу пеньюар и бросила его сестре. — Ради Бога, надень!
— Руперт? — Оливия подскочила. — Что с ним?
Джорджиана прикусила губу.
— Он серьезно ранен, Ливи. Неизвестно, выживет ли. Я чувствую себя так… Бедный Руперт! Бедный, бедный Руперт! — На ее глазах блестели слезы. — И это не все: посыльный из его отряда сообщил, что услышав новости, герцог упал.
— Он мертв?
— Нет, но он без чувств. Еще не пришел в себя. Посыльный прибыл из Дувра в полночь, когда мы уже легли спать. Как только Кантервик лишился чувств, дворецкий пытался найти Сконса, но…
— Он был со мной.
— Я так и подумала. Поэтому Клиз разбудил герцогиню, и она вызвала врача. Но Кантервик не двигался и не говорил, и кажется, врач настроен не очень оптимистично. У герцога полумертвый вид, но он все еще дышит.
Оливия стояла посреди комнаты, сжимая пеньюар у горла и размышляя.
— Руперт в Лондоне? Я немедленно еду к нему. Должно быть, он очень напуган, и если отец не может быть с ним, это должна сделать я.
Джорджиана покачала
— Он еще во Франции. Думаю, именно это так сильно поразило его отца.
— Во Франции?
— Не знаю всех подробностей, но посыльный сказал, солдаты повезли Руперта к побережью в надежде переправить его в Кале, где можно будет пересечь Ла-Манш на первом же корабле. Но, Оливия, его ранения слишком серьезны. Поэтому один из его солдат прибыл в Англию без Руперта с вестями для Кантервика, и ему было велено ехать из Дувра сюда.
Оливия опустилась на постель, пораженная.
— Он так серьезно ранен, что не может пересечь Ла-Манш?
— Боюсь, да. — Джорджиана присела рядом и обняла сестру.
— Наверное, ему очень страшно. Он без сознания?
— Не думаю. Очевидно, он спрашивал про отца.
— Полагаю, он спрашивал и про Люси.
— И про тебя. Он тебя очень любит.
— Его отец поехал бы к нему, если бы с ним не случился приступ. — Сердце Оливии отчаянно билось в груди.
— Ты права. Но это очень опасно, ведь идет война. Руперт добрался лишь до Нормандии. Его могут схватить в любую минуту.
Оливия поднялась.
— Я должна поехать к нему. Немедленно. — Она позвонила. — Наверное, понадобится корабль, способный преодолеть залив.
— Лучше путешествовать в экипаже, если ты только не в том состоянии, что и Руперт. Но ведь ты же не поедешь во Францию, Оливия! — вскрикнула Джорджиана. — Это глупо!
В дверях показалась Нора.
— Ванну, — приказала Оливия.
Служанка самодовольно улыбнулась.
— Я так и подумала. — Она распахнула дверь. В комнату вошли трое слуг с ведрами воды.
— А потом дорожный костюм, — добавила Оливия.
— Даже не думай об этом! Ты в курсе, какие сейчас отношения между Англией и Францией? Что, если тебя захватят в плен французы?
Оливия задумалась и пожала плечами.
— Мы воюем. Уже давно. Мне надо ехать к Руперту. Уверена, любой французский солдат меня поймет.
Джорджиана застонала.
— Ты что, не читала газет?
— Ты удивишься, если я скажу «нет»? — Слуги ушли, и ванна была готова. Оливия скинула пеньюар. — Если тебя оскорбляет мой внешний вид, Джорджи, тебе лучше уйти.
— У меня все то же самое. — Джорджиана опустилась на табурет рядом с ванной.
— Но только у меня больше, — пробормотала Оливия, пробуя мыском горячую воду.
— Ты не можешь совершить это безрассудное путешествие через Ла-Манш. Ты и понятия не имеешь о подстерегающей тебя опасности.
— Ничего, переживу. Нора, не могла бы ты помыть мне волосы как можно быстрее?
— Да, мисс. — Служанка ловко управлялась с волосами Оливии, словно у нее в руках была куча белья.
— Поскольку тебе известны все опасности и ты читаешь газеты, Джорджи, расскажи мне все, что необходимо знать.