Поцелуй или смерть

Кин Дей

– Ты не должен быть таким неласковым со мной, – слабым голосом вымолвила Галь.

Менделл погладил ее колени, закрытые мехом.

– Я не хочу быть с тобой неласковым, просто я нервничаю, беспокоюсь...

– Из-за чего?

Боже мой! Действительно странный вопрос! Менделл провел рукой по губам.

– Да из-за всего.

В машине было жарко и хорошо пахло большими деньгами. Это царил запах Галь, закутанной в шубку, а также роскошный аромат дорогих сигар мистера Эбблинга. Андре повел машину к северу, по направлению к Уотер-Драйв. Менделл попытался отдохнуть, но это ему не удалось.

Он думал, что все будет по-новому, когда он снова останется с Галь, но ничего не изменилось. У него по-прежнему перехватывало горло, те же мысли приходили в голову, как зловещие тени. Это вертелось и вертелось у него в голове без конца.

Девушка, которую звали Вирджиния Марвин, умерла. Умер тип из федерального бюро по фамилии Куртис. Кто-то пытался убить и его, Барни Менделла, выстрелив дважды, и две пули пронзили шляпу Барни. И в то время, когда он любил Галь, колесо закона продолжало крутиться. Оно крутилось и в настоящий момент. Полицейские, стучащие в двери, задающие вопросы, анализирующие содержимое пробирок, посылающие междугородние запросы, опрашивающие врачей больниц, лифтеров, горничных на этажах, пытались пришить ему убийство Вирджинии Марвин, а может быть, и Куртиса. Они были уверены, что это удастся сделать с парнем из района скотобоен, которому успехи на ринге и женитьба на богатой невесте немного вскружили голову... Дерьмо они все, по мнению Розмари, ма, Галь и мистера Эбблинга. Менделл хрустнул суставами, и Галь прижалась к нему.

– Ты огорчен, Барни?

– Да, – кивнул Менделл.

– Из-за этой девушки?

– Да...

Галь еще крепче прижалась к нему.

– Послушай, – проговорила она тоном матери, успокаивающей своего ребенка, – теперь все будет хорошо.

Менделл взял ее пальцы в свои.

– Откуда ты это знаешь?

– Я в этом уверена. А как твоя голова, Барни?

– Ничего.

– Не болит?

– Нет.

– Заедем к врачу?

– Не стоит.

– Ты устал. – Галь распахнула шубу. – Обними меня, Барни, и положи голову мне на плечо.

Менделл с легким ворчанием прислонился к ней. Галь подняла руку.

– Я сказала – на мое плечо. Ты хочешь шокировать Андре?

Менделл положил голову на плечо Галь и посмотрел через разделяющее их стекло на широкую спину шофера, на его мощную шею.

– Андре, вероятно, трудно шокировать.

Галь закусила нижнюю губу и посмотрела через стекло.

– Но он мог бы быть шокирован.

Менделл обнял тонкую талию Галь под манто. Ее нежная и прикрытая шелком грудь великолепно пахла, и было так приятно находиться в ее объятьях. Ее руки гладили ему лицо. Менделл долго не спал. Он не спал после своей последней ночи в клинике, и даже в эту ночь он не заснул как следует. Все дожидался утра. Потом он напился и попал в тюрьму. Переживания губили его. Его обвинили в убийстве, в него стреляли, его оглушили, он спал с Галь. Оставался еще один вопрос, который необходимо задать Галь, – что случилось с деньгами, которые он ей оставил для своей матери.

Он открыл рот, чтобы спросить, но воздержался, дабы не нарушать идиллию. Это не к спеху. У Галь была уважительная причина – она просто забыла. Для женщины, у которой всегда много денег, которая носит норковую шубку

за десять тысяч долларов, семьдесят долларов в неделю тратит на карманные расходы, это вполне обычное явление. Галь расстроится, а Менделл не хотел, чтобы она плакала. Деньги – вопрос второстепенный, и у него еще будет время выяснить это.

Галь продолжала гладить ему лицо.

– Ты любишь меня, дорогой? – прошептала она.

– Невероятно! – ответил Менделл.

Почти все тревоги покинули его. Это так чудесно – быть любимым! Как Галь любит его! И он любит Галь. Менделл еще глубже зарылся лицом в нежную кожу Галь, благоухающую и закрытую шелком, и закрыл глаза. Потом он моментально заснул, а когда проснулся, машина быстро ехала через Хайгленд-парк по дороге Грин-Уэй. Потом будет Хигвуд, потом Форт-Шеридан и, наконец Форест.

– Забудь его! – закричал попугай. – Ты прекрасна, прекрасна, прекрасна!

Менделл выпрямился и бросил на птицу ненавидящий взгляд.

– Я постараюсь заставить его замолчать, – нервничала Галь, – Барни, уверяю тебя.

Менделл прикурил сигарету, протянул ее Галь, потом прикурил сигарету для себя.

– Разве я тебя в чем-нибудь упрекаю?

– Нет. – Галь похлопала его по руке. – Тебе лучше?

– Намного лучше. Я проспал, вероятно, около часа.

Менделл вынул сигарету из губ Галь и поцеловал ее.

– Спасибо.

Он снова вставил в рот сигарету. Галь засмеялась. Сигарета задрожала, и пепел упал на платье.

– Нут вот!

– Осторожней! – кричал попугай. – Не называйте ваших имен!

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Менделл.

Она потерлась своей ногой о ногу Менделла.

– Кажется, у меня судорога в ноге.

Менделл засунул руку под юбку и погладил ее бедро. Галь задержала дыхание.

– Осторожней, дорогой.

– Да, я тоже подумал об этом, – Менделл убрал руку.

Дом Эбблинга, построенный из серого камня, стоял вдалеке от дороги, среди хорошо распланированного сада.

"Хорошо иметь состояние, – подумал Менделл. – Такое состояние, как у мистера Эбблинга, – солидное и увеличивающееся с каждым годом".

Андре затормозил перед каменными воротами и открыл дверцу машины. Здесь еще сохранилось немного снега. Менделл любезно помог выйти Галь и, скрепя сердце, взял клетку с попугаем, который покивал головой и закричал.

– Заткнись! – шикнул на него Менделл.

Предоставив Андре заниматься багажом Галь, он последовал за ней на мощенную камнем площадку у дверей и подождал, пока она их откроет. В доме было тепло, но он производил впечатление нежилого. Галь провела пальцами по серебряному подносу, лежавшему около двери, и показала пыльный палец Менделлу.

– Вот что происходит, когда я уезжаю. Отец все время проводит в Эггл-Риверс и в клубе. Никакого порядка, никакого обслуживания... Вероятно, мы будем пользоваться услугами горничной и кухарки, пока я все не организую.

– Трудно, – лаконично ответил Менделл.

Шум сзади заставил их обернуться. Андре стоял в дверях, держа в каждой руке по чемодану, да еще два чемодана ему удалось зажать под мышками.

– Разрешите, мистер.

– Проходите. – Менделл отошел в сторону, давая ему пройти.