Поцелуй или жизнь
Шрифт:
— А самым близким человеком Его Светлость полагает своего брата, — подхватила Гарета южанка. — Поэтому и ходит молва, что Себастьян уже который раз вдовеет вовсе не по вине проклятия. Особенно слуги любят сплетни распускать про ядовитое семя Франсуа, а…
Я все-таки подавилась. Не скажу, что северяне — очень щепетильный и деликатный народ, но у нас все же дамы не обсуждают подобные темы. Не при мужчинах уж точно! И не за столом!
— С вами все хорошо? — встревожилась эта недоэльфийка. — Или вас так взволновало известие, насколько сильно Себастьян доверяет своему брату…
— Возвращаясь к вашему
Мне случаем скрип зубов прекрасной южанки не показался? Надеюсь, что нет. Не знаю, как во мне так быстро поселилась неприязнь к леди Никалаэде, но за одно то, как Бастард Тьмы бесил эту "радушную хозяюшку", ему можно было простить присутствие здесь.
Что же касается этой южной дикости… Будем решать проблемы по мере их поступления, так что сначала пытаемся найти неизвестный артефакт в особняке, полном артефактов и принадлежащем артефактору, а заодно своего истинного и разгадку проклятия графского рода.
Вот с таким оптимистическим настроем я продолжила завтрак и даже смогла насладиться еще тремя видами варенья, ни разу не подавившись под прицельным обстрелом взглядами справа и с другого конца стола.
5.6
В кои то веки завтрак выдался на славу! Не будь он Бесноватый, если кто-то его больше веселил за последние… да последние лет двадцать, в Хаос, когда как раз началась вся это свистопласка с женитьбами Себастьяна!
Тут и Ладушка постаралась, в душе окатывая "соперницу" волнами презрения и ненависти. Эко лихо вывела разговор на брачную ночь по-южному! Красавица! Наверняка бьет стервочка, любая другая на месте незваной гостьи уже бежала бы. Но только не эта девочка…
Бастард Тьмы снова потянулся своей магией к златовласке, с аппетитом поглощающей сырники, попутно отметив, что Никалаэда, словно противопоставляя себя северянке, нарочито мало ест и даже не притрагивается к варенью, хотя, он точно знал, без ума от клубничного. Послушные его воле потоки привычно сплелись в невесомое, неразличимое для чистокровных людей воздействие, однако магия в очередной раз натолкнулась на какую-то преграду… Да что ж такое? Это ведь не щит, он бы увидел! Просто его потоки начинают путаться с ее потоками. Но у нее точно не такой Дар, как у него. Гарет очень хорошо помнил, какой откат ему прилетел во внутреннем дворе особняка, когда прекрасная незнакомка только въехала в Зеленый Горб и еще не знала, что ей предстоит задержаться здесь не много, не мало — на всю жизнь… Хотя, чего это он? Какая же эта малышка для него незнакомка?
Бесноватый в сотый раз за это утро впился взглядом в изящную фигурку напротив (все же балбес Себастьян, на кой демон он мальчишку столько лет учил?! Если хочешь пораздевать глазами приглянувшуюся леди или же взять штурмом неприступную крепость — занимай стратегически выгодную позицию! В данном случае — во главе стола прямо напротив). Совершенна… Да, именно так. Она была совершенна. Она просто не могла быть другой. Девчушка, в чьих глазах он семнадцать лет назад увидел отражение своего демонического пламени, а в следующую
Ника…
***
Карета, петляя по горным стежкам, которые по непонятным причинам местные именовали дорогами, который час едва не ходуном ходила с такой амплитудой, которая, казалось, физически была недоступна ей, а неугомонный Монруа еще больше раскачивал чудом еще не завалившееся набок транспортное средство, то и дело высовываясь из окна и выглядывая среди туманных далей свое родовое поместье. Шило у него, что ли, в одном месте!? Ладно бы он просто карету раскачивал, так нет же! Пацан всеми фибрами души желает поскорее доехать до дома и схватить на руки малышку-дочку. Понятно дело, он ничего вокруг не замечает. Но мог бы хоть раз за всю дорогу взглянуть на Галахата! Сын, как-никак!
Гарет физически чувствовал напряжение сестры. Нет, Пенелопа Веридорская восседала на сидении напротив с идеальной осанкой и величественным спокойствием (не в пример своему мельтешащему мальчишке-муженьку! Боги, угораздило же сестру влюбиться в лордика, на десять лет младше! Понятно дело, она полукровка-демонесса и, если ее возраст переводить на человеческие мерки, она даже младше окажется. Но все равно же сопляк!… даром что столько крови Бесноватому попортил, да и пролил немало.) Однако Бастард Тьмы знал: Пени не просто нервничает, она практически в истерике.
Она больше не могла удерживать своего благоверного от поездки в Северный Предел и едва убедила Седрика повременить с переездом его дочери в королевский дворец в Веридоре. Даже рождение сына не отодвинуло на задний план мысли консорта о маленькой Николь Монруа, а напротив, как будто усилило его тягу к ребенку от первого брака. Видя состояние сестры и понимая, что Пени скорее убьет мужа, чем отпустит его одного к "оплоту прежней жизни", Бастард Тьмы настоял на том, что под видом одного из телохранителей поедет он сам. Во избежание, так сказать.
Как же Гарету порой хотелось зятю морду начистить, кто б знал! Вот берет эта сволочь на руки новорожденного сына, укачивает, жене улыбается… и вдруг как ляпнет, что его Никуша в этом возрасте плакала часто. А порой еще и добавлял, что девчонку могла успокоить только кормилица! Убил бы! Как будто сестра не знает, что эта черная девка была его подстилкой и кормилицей при малолетней госпоже стала только потому, что его бастарда мертвым в подоле принесла!
А иногда кто-то из "друзей"-придворных тяжело так вздыхал и соболезновал малютке Николь Монруа, ведь она в столь нежном возрасте лишилась матери, и гадали, похожа ли наследница всего Северного Предела на упокоившуюся в Царстве Мертвых леди Монруа. Пени после таких "сочувствий" всегда запиралась у опочивальне и подолгу смотрела на заключенный в медальоне магический портрет пресловутой леди. Как она раздобыла его, уму непостижимо! Видел однажды Бесноватый портрет в полный рост этой особы, высвечивающийся на стену из центра медальона, и, не удержавшись, презрительно фыркнул. Нашла сестра, из-за чего беспокоиться! Одно слово — бледная моль!… Да в Хаос! Будь леди Монруа хоть раскрасавица, она уж много лет мертва!