Поцелуй или жизнь
Шрифт:
— Даже представить не могу, что это, — вполне искренне пробормотала я.
— Мое сердце…
5.8
Что отвечать на такое заявление, я не знала. Буйное воображение вмиг нарисовало картину: демоническая лапища с длинными изогнутыми когтями вонзается в грудь графа Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон и вырывает бьющееся в предсмертной агонии сердце. Дальше возможны разные варианты развития событий. Самый яркий из них: лорд Себастьян невиданным усилием пронзает насквозь монстра, успевает подхватить свое еще бьющееся сердце и помещает в чудо-шкатулку, обязательно хрустальную, чтобы через стенки все было видно, в которой его сердце томится по сей день, но невиданным образом
— Почему вы мне рассказываете об этом? — придумала наконец я вопрос, после трех минут молчания.
— Хочу, чтобы вы не сомневались в твердости моих намерений, — флегматично отозался легендарный вдовец, и что-то его тон заставил мою интуицию отчаянно вопить о какой-то подставе, которая не заставила себя долго ждать. — Вы помните, как закрываются двери у меня в особняке?
— Конечно: магические замки, магические засовы. Некоторые комнаты не запираются.
— А у двери, ведущей в комнату под самым куполом, уникальный в своем роде замок, единственный механический во всем особняке. Однако же сама дверь опутана чарами, испепеляющими пламенем, максимально приближенным к огню Изначальному, любого, кто дотронется до нее и попытается снять слепок с замка. Поэтому то там не стоит никакой магической следилки, предупреждающей меня или же главу безопасности о неучтенном проникновении, как, например, в не запирающейся на первый взгляд лаборатории. Так вот, прекрасная леди Шамали, — предвкушающим тоном продолжил лорд Себастьян, вытягивая из наглухо застегнутого воротника квезота цепочку и расстегивая ее, — чтобы вы не употребляли сомнительный предлог "если", говоря о нашем бракосочетании, я вручаю вам ключ от своего сердца.
Мне в раскрытую ладошку опустился перстень с немыслимых размеров изумрудом, до сих пор висящий на шее хозяина Зеленого Горба. Казалось, вздумай я надеть его, он закроет всю мою пятерню! Но не размер драгоценного камня напрягал больше всего, а источаемая им магическая энергия! Даже получившая домашнее образование я, весьма поверхностно знакомая с отраслями магической науки, которые не входили в сферу моих способностей, чувствовала, что мне вручили артефакт невиданной мощи, которому действительно под силу выдержать натиск воплощение демонической силы Хаоса — огня Изначального.
— Не вздумайте надевать на палец, — тут же последовал комментарий. — Я понятия не имею относительно вашего резерва, но, поверьте, связываться с этим камушком не рискует даже Гарет, а он внук чистокровного демона, что говорит о многом. Отец предупреждал меня, чтобы старался лишний раз не прикасаться к самому камню, хотя сейчас он в неактивном состоянии. Вставите этот перстень в дверной замок, повернете вправо на три полных оборота — и она откроется. Признаюсь, вы — далеко не первая невеста, которая получила от меня этот дар, и всех я предупреждал, что участь тех, кто попытается залезть в святая святых, будет печальна. Да, в общем, если хорошенечко припомнить, все невесты так или иначе получали этот перстень: кто-то выклянчил у меня, кто-то, не поверите, выкрал! Кому-то я презентовал сам. Знаете, леди Шамали, хоть слава обо мне гремит далеко за пределами южных земель, однако никому, кроме местных, даже в голову прийти не может, что я стоял перед алтарем далеко не со всеми своими невестами и женами их назвать можно назвать только с большой натяжкой, и то только по южным меркам.
— Вы хотите сказать… — не могла я поверить своим ушам.
— Именно, леди Шамали: как я вам уже сказал, если невеста ступила в Венчальную, она станет женой, чей брак дважды консуммирован. Я заставал своих невест на пороге запретной комнаты, тут же вызывал брата и "заключал брак". Бывали и те, кто умудрялся не попасться мне, но я поднимаюсь в самую высокую комнату каждый день, и она любезно уведомляет меня об очередной посетительнице. Далее невеста поднимается в Венчальную уже в нашем с Франсуа сопровождении…
— Неужели не было ни одной, кто сдержал бы любопытство? — кажется, мой голос все же дрогнул, наверно потому, что я совершенно точно знала, что не отношусь к категории тех, кто не прыгнет в омут из-за этого самого "не порока", даже если на кону окажется моя жизнь. Будь это не так, меня бы здесь не было!
— Ну почему же, — пожал плечами лорд Себастьян, — были и такие, но, как вы можете судить по моему статусу вдовца, это не спасло их от печальной участи. Поэтому-то я убежден, что комната под самым куполом е имеет отношения к гибели моих невест, и отдаю этот перстень вам.
— А как комната "уведомляет" вас о посетительницах? — задала я еще один немаловажный вопрос.
— А вот об этом, прекрасная леди Шамали, вы узнаете, только если рискнете поторопить наше бракосочетание, — улыбнулся граф, и почудилось в его улыбке мне что-то плотоядное.
И после всех этих заявлений этот непонятно чем довольный мужчина как ни в чем не бывало повел меня на свежий воздух и продолжил показывать красоты Зеленого Горба!
Стоит ли говорить, что насладиться живописными видами, разнообразием сада и фонтанами, претендующими на звание произведений искусства, в полной мере я не смогла?
5.9
Каким бы радушным хозяином ни был граф Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон, провожать меня к Черному пруду он отказался, признавшись, что ему тяжело находиться в том месте, где он лет двадцать назад нашел безмятежно спавшего отца, чьи глаза закрылись навсегда. Мне показалось странным, что Его Светлость не упомянул о том, что возле того же пруда пропал без вести старший из сыновей сэра Гвейна Благородное Сердце, а от несчастной невесты наследника графского рода осталось только залитое кровью белоснежное платье и необратимое проклятие. Однако решила в душу графа не лезть и прогуляться до пруда самой, попутно обдумывая тот небольшой пласт информации, что все таки выдал хозяин Зеленого Горба относительно этого примечательного места.
Итак, у подножья холма, на котором возвышалось родовое гнездо графов Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон и в честь которого оно, собственно, и было названо, а незапамятных времен протекала звонкая речушка Арана. Никто уж точно не помнил, кому и чем не угодил перекинутый через нее мост. Как бы там ни было, лет триста назад, не меньше, недалеко от Зеленого Горба ее засыпали землей, по которой свободно переходили с одного "берега" на другой и пешком, и верхом, так, что река продолжала течь по подземному тоннелю и ее поток вырывался под солнечные лучи в километре от ближайшего к особняку места. А у другого конца земляного "моста" сам собой образовался Черный пруд, чьи воды круглый год отливали чрнотой, опять же по неизвестной причине. И все по той же неизвестной причине со временем по краям этого пруда распустились прекрасные лилии белее снега, о котором в этих краях только слышали, но мало кто видел это зимнее чудо. Северянку снегом, конечно, не удивить, но, я думаю, белоснежные лилии, цветущие вреди черных вод — зрелище волшебное. Хотела я взглянуть и на притаившийся под крутым обрывом омут. Нет, кидаться в него головой я не собиралась! Но интересно же, куда меня с завидным постоянством Боги посылают!
"Коли страх не гложит сердце,
В омут, графская невеста!" — словно мантру, твердила я, бодрым шагом двигаясь в указанном графом направлении.
Как оказалось, не все представители рода Ла Виконтесс Ле Грант дю Трюмон не могли переносить Черный пруд. Еще издали я заметила фигуру, судя по дублету и развороту плеч, мужскую, спокойно так сидящую ко мне спиной, свесив ножки с пресловутого обрыва. Опознав по копне вьющихся локонов цвета спелой пшеницы личность любителя прудов и лилий, я немного поменяла траекторию движения и стала аккуратно пробираться ближе, скрываясь за пышной растительностью, что, к счастью, цвела здесь буйным цветом.