Поцелуй или жизнь

Литвинова Ирина А.

— Это подло, — мотнул головой Себастьян, прогоняя подальше мысль, что так, наверное, было бы проще всем… и вдруг рухнул на колени, как подкошенный.

Казалось бы, дикая боль должна была уже стать привычной за столько лет, но молодому графу казалось, что с годами терпеть становится только тяжелее. К тому же в последнее время вспышки случались все чаще, прямо пропорционально влияя на частоту бракосочетаний.

— Совсем плохо, — Гарет, единственный, кто знал о его тайне и всегда был рядом, периодически снимая боль одному ему ведомым способом, присел рядом с ним на корточки и ободряюще сжал руку. —

Рановато что-то на этот раз… вовремя невестушка нарисовалась.

— Нет! — оборвал его Себастьян, и сам удивился, как сильно прозвучал его голос. — Гарет, может, хватит уже… Я не могу. Каждый год одно и то же. Не надо, я уже давно смирился со своей смертью, в конце концов так жить невыносимо… Жить, зная, что ты еще год будешь дышать, потому что очередная девушка испустила дух у тебя в объятиях…

— Ты же вроде не верил в проклятие, — недовольно поморщился Тринадцатый Принц Веридорский, легко поднимая Себастьяна на руки и унося в сторону задних ворот графского особняка.

— И сейчас не верю. Но, Гарет, она… Она не должна погибнуть! Я умираю. От проклятия или же от чего-то другого неважно. В конце концов, это я виноват перед Никалаэдой, или же это просто кара Богов, опять же, для меня. В любом случае умереть должен я, а не кто-то другой.

— Женился бы ты уже на Никалаэде, авось, не померла бы! — не выдержав, Бесноватый даже сплюнул с досады.

— Гарет, она не виновата, — в который раз начал было оправдывать прекрасную южанку, и снова его оборвал едва сдерживаемый демонический рык.

— Вот не начинай снова эту песню! Ладно, демон с этой стервой, но вот мысли о том, чтобы добровольно самоубиться ты мне брось! Как я буду в глаза твоему отцу смотреть, когда все же соизволю отправиться в Царство Мертвых?!

— Спасибо, Гарет, — только и отвечал Себастьян, блаженно прикрывая глаза и чувствуя, как боль начинает отпускать.

5.14

Отыскался Азизам предсказуемо… в конюшне! Уж не знаю, почему любители низкопробных бульварных романчиков в пошло-любовным уклоном и сходным сюжетом так тяготеют к этому месту и считают его идеальным для уединения страстных любовников. Как по мне, так не ровен час конюх застукает или другая пылкая пара, да и пованивает. Мой подельник, видимо, придерживался другой точки зрения, ибо самозабвенно лобзал нежные губы и мял внушительные достоинства женской фигуры, когда я, через лошадиное ржание заслышав пыхтение, решила заглянуть проверить, не мой ли слуга развлекается. И я бы даже обломала кайф этому мартовскому котяре… если бы не узнала со спины невероятно светлые, практически белоснежные длинные локоны, придающие еще больше сказочности владелице. Боги, а я ее еще леди называла…

Прерывать их я передумала, но и уходить не собиралась. Притаившись за стойлом и стараясь не фантазировать на тему того, что происходит с той стороны, я принялась ждать, когда вздохи напополам со вскриками наконец умолкнут и начнется разговор. Должны же они перекинуться хоть парочкой слов.

Мои ожидания оправдались, и спустя минут десять — пятнадцать я услышала, как эта… "эльфийка" сквозь прерывающееся дыхание шепчет моему слуге:

— Так вы с этой девчонкой не любовники?

— И не были никогда, — откликается Азизам. — А если бы и были, то

после такого я на нее и не покосился бы.

— Да, эта соплячка мне не соперница, — самодовольно фыркнула Никалаэда. — Хороша она, нечего сказать, но со мной не сравнить, так ведь?

— Да вас рядом и не поставить! — горячо заверил ее мужчина, а мне почему-то захотелось улыбнуться, словно Азизам только что сделал мне комплимент.

Впрочем, южанка никакой иронии в его ответе не углядела и продолжала мурлыкать:

— Скажи, она приехала сюда, чтобы выскочить за графа? И не боится проклятия?

— Да малахольная она! — вдруг выдал слуга. — Ей бы хоть на какое место рядом с графом метить: хоть рядом с ним перед алтарем, хоть под боком у него в постели. А ей, видите ли, мертвяк не люб!

— О, это она зря… Хотя, возможно, я бы тоже побрезговала Себастьяном, если бы не видела графа до того, как проклятье изуродовало его.

— Так правду челядь говорит, ты и есть та невеста, наславшая проклятие на графский род?

— Она самая, — охотно призналась Никалаэда.

— И как же Его Светлость в таком случае держит тебя у себя под крышей? — удивился Азизам.

— Благородный, — презрительно выплюнула южанка. — Совесть, видите ли, его заела за то, что он хотел на мне жениться, когда я другого любила.

— И кого же ты любила, если не секрет, — жарко зашептал мужчина, и мне даже поворачиваться не надо было, чтобы понять, что он делает, одних звуков с головой хватало!

Только я начала беспокоиться, что Азизам такими темпами ее очень сильно отвлечет от вопроса, и ответа нам так и не дождаться, как "эльфийка" умудрилась выдохнуть между поцелуями:

— Франсуа…

5.15

Занавес!

Боги, какой пассаж! Прекрасную леди против ее воли силой выдают за наследника знатного и богатого рода, потом ненавистный жених волею судьбы сменяется менее ненавистным братом первого, но все же не любимым, а покорил сердце прелестницы не кто иной, как третий брат… Бывает же такое, из всех лишь один приглянутся, и тот асексуальный! Вот непруха! Да, злая я.

— Уж не поэтому ли ты хочешь выйти замуж за лорда Себастьяна? Чтобы затащить в постель его братца?

— А вот это уже не твоего ума дело, — осадила его «эльфийка», судя по звукам, поднимаясь и отряхивая платье. — Много вопросов задаёшь, а ты мне не для разговоров нужен.

— А для чего же, прекрасная госпожа? — картинно удивился Азизам.

— Для того, чтобы благородства графа хватило до венца, — туманно отвечала южанка и гордо прошествовала к выходу, как будто это не она только что оббилась на сеновале с первым встречным, к тому же ещё и слугой.

Я даже на несколько секунд засмотрелась ей вслед, в душе немного завидуя царственной осанке и величественной поступи. Из мыслей меня вырвал насмешливый шепоток Азизама:

— Все слышала?

— И даже то, что не хотела бы, — не растерялась я, поворачиваясь у мужчине, который как раз оправлял последнюю деталь своего туалета, то есть арафатку, и не удержалась от вопроса. — Зачем ты закрываешь этой тряпкой лицо?

— На всякий случай, вдруг кто внимательный попадётся, — уклончиво отвечал Азизам и тут же перевёл тему. — Ты что-нибудь про артефакт разнюхала?