Поцелуй навылет
Шрифт:
Если и была такая особенность, которая действительно притягивала Пирса к Портии, то этим являлось ее абсолютное хладнокровие. В самой отчаянной ситуации она проявляла резкий, бесстрастный прагматизм, присущий героине фильмов пятидесятых годов.
Позже она позвонила, кратко и смущенно объяснив, что принимает его приглашение. Она даже не подумала о том, чтобы позвонить на его мобильный телефон. Трубку взяла Топаз и крикнула, что с Пирсом хочет поговорить Шер, которая почему-то «очень себя жалеет». Ее совершенно сбил с толку прерывистый голос Портии и ее интонации женщины из светского общества.
Именно в ту секунду Пирс осознал, как глупо и необдуманно он поступил, предложив Портии сопровождать его. После ее звонка ему пришлось сочинить невероятную историю о том, что Шер занята поисками рекламного агента для альтернативной презентации. К счастью, вскоре его болтовня ей наскучила, и она перевела разговор на детей. Первый раз за последние недели он с энтузиазмом начал обсуждать эту тему. В настоящее время Топаз так много читала о деторождении, что могла часами рассуждать о зачатии, менструальном цикле и женских хромосомах.
Пирс выпил немного минеральной воды и достал свой телефон, чтобы позвонить в отель и проверить, что забронированные для него и Портии номера находились на разных этажах и в разных зданиях, как ему пообещали.
_____
Нервничая, Портия ждала своей очереди, чтобы сдать багаж. Перед ней стояли два американца, наверняка из Калифорнии. На ногах у нее были совершенно новые босоножки от Маноло Бланик, которые она купила на июльской распродаже. Они были ей немного малы и не очень подходили по цвету к одежде, но она не придавала этому большого значения. Портия собиралась снять их в самолете и расстегнуть в такси, а как только она окажется в номере Пирса, то устроится на мягком диване и снова их сбросит.
— Извините, но вы летите не первым классом, — раздраженно объявила служащая аэропорта.
— Что? — Портия взглянула на нее, закончив устанавливать на весы свой багаж, вес которого почти не превышал норму. — Только не говорите мне, что я полечу на дешевых местах.
— Нет, у вас туристический класс. — Женщина опустила подбородок, почти упираясь им в бронзовую от искусственного загара шею, и злорадно улыбнулась. — Будьте так любезны и заберите свой багаж. Вам следует встать в соседнюю очередь.
Сжимая зубы, Портия перетащила сумки на плохо управляемую тележку для багажа и направилась в комнату для курения, полную стульев в пятнах никотина, кашляющих пассажиров и сверкающих серебряных пепельниц. Портия оставалась там до последней минуты, потягивая водку с клюквенным соком и выкурив половину пачки легких сигарет. Ее полет уже объявили, поэтому ей пришлось поторопиться. Портию препроводили на самые дешевые места, потому что в туристическом классе не осталось свободных.
— Вы не против, если ваше место будет у прохода в салоне для курящих? — ехидно спросил служащий. — Других мест не осталось.
— Ничего, как-нибудь справлюсь. — Портия ответила лучезарной улыбкой, ощущая действие выпитой водки и думая о том, что ей предстоит провести с Пирсом целых две недели.
Однако через двенадцать часов полета с пересадкой в Сиэтле ее приподнятое настроение улетучилось, и она почти не думала о Пирсе. Если бы рядом с ней не сидел очень привлекательный ученый,
Топаз лежала на скрипучем кожаном диване в квартире Пирса, которую она называла фабрикой, и ждала, пока высохнет лак на ногтях аккуратно разделенных пальцев ног. Она прислонилась к диванной подушке с этническими мотивами и нажала на одну из кнопок телефона.
— Что у меня в среду, дорогая? — спросила она Надин, которая работала в модельном агентстве «Шотс» и составляла график ее съемок. Они давно перестали любезно осведомляться о делах друг друга и сыпать взаимными комплиментами, что в их деле предшествовало даже самому серьезному деловому разговору. Для этого они слишком любили друг друга. Обычно, чем больше администратор ненавидел своих моделей, тем любезнее он к ним относился.
— Так... — Судя по доносящимся звукам, Надин пыталась найти ее расписание в громоздком шкафу для документов. — Ничего. Ты могла бы принять участие в съемках в Марокко для какого-то каталога. Ческа Уни заснула на крыше террасы своего дома на побережье, и в настоящий момент она похожа на тех, кому принцесса Диана пожимает руки, когда ей нужно поднять рейтинг своей популярности. Но это могло растянуться на два дня, и ты не успела бы вернуться вовремя для следующих съемок. Они хотят, чтобы к шести часам утра в четверг ты была у них. Ты вылетаешь вечером вместе с Лестером.
— Я бы хотела в Марокко. Можешь это устроить?
— И получить на семь «кусков» меньше? Ни в коем случае, крошка.
— Ну, пожалуйста, — умоляла Топаз.
— Я заказала Силку, и она уже разъезжает на верблюдах в Марокко для съемок рекламного ролика туалетной воды «Криция». Тебе куда-то нужно пойти в среду, но ты не хочешь?
— Отмечается выпуск в эфир новой программы.
— Боже, ну конечно! Спасибо, что напомнила, мне нужно это подтвердить. Ты знаешь, что тебе заплатят за появление. И я позаботилась о том, чтобы никто из моделей агентства «Сторм» не получил ничего, кроме бесплатной выпивки. Желаю хорошо повеселиться! Потом расскажешь.
И она повесила трубку.
Собравшись с духом, Топаз позвонила Феликсу.
— Да? — после тридцати гудков послышался сонный голос, сопровождаемый зевком.
— Дилан, Феликс дома?
— Подожди, дорогая. Сейчас я посмотрю.
Она слышала голоса и даже уловила несколько неясных обрывков фраз: «Ты не спросил?» — «Кажется, американка». — «Это не мама?» — «Нет, голос трезвый».
Наконец Феликс взял трубку: