Поцелуй незнакомца
Шрифт:
— Ты лжешь, Раф!
У него язык не поворачивался ей перечить, несмотря на закипающий в душе гнев. Она остро переживала утрату, это было очевидно. Может, она не оставляла Бриджит в лондонском приюте? Может, это ошибка?
Раф решил не сердиться и запастись терпением.
— Я хочу, чтобы вы все мне рассказали, мадам.
— Ты упомянул о служанке из приюта. Ты можешь сказать, как ее зовут?
Раф опять начинал утрачивать контроль над собой. Андриа уклонялась от его вопросов и вновь провоцировала его на грубость. Он сел рядом с ней и встряхнул ее за плечи:
— Ей-богу, ты
Она вскинула подбородок:
— Зачем? Ты все равно не поверишь и будешь задавать вопросы. А у меня нет желания тратить время на пустые разговоры.
— Мы давно не разговаривали, я даже не помню, когда это было в последний раз, — сдерживаясь, пробурчал Раф. — В твоем сердце есть хоть капля сострадания? Ты можешь мне помочь и рассказать все по порядку?
Андриа вырвалась из его рук, встала и медленно побрела к окну. Когда она покачнулась, Раф подумал, что с ней снова может случиться обморок.
— Я знаю, ты перенесла шок, Андриа. И все же ты можешь сказать мне…
— Нет! — Она сурово сдвинула брови. — Я не обязана тебе ничего рассказывать.
В нем снова вспыхнуло страстное желание встряхнуть ее и не отпускать, пока она не откроет ему все секреты прошлого. Но звук шагов за дверью заставил его отступить.
К ним приближалась леди Стоу, на лице ее было озабоченное выражение.
— Ты здесь, дорогая? А я тебя искала. — Ребекка с недоверием взглянула на Рафа. — Он тебя сильно расстроил, да? — Она обняла Андрию за талию. — Пойдем отсюда.
Они направились к двери. Раф с досадой наблюдал за ними. В дверях леди Стоу взглянула на него через плечо:
— Если ты посмеешь снова ее донимать, я обращусь в магистрат и тебя вышвырнут из Роуэн-Гейта.
— Я не совершал никаких преступлений, леди Стоу, — холодно проговорил Раф.
— Если жизнь в бегах не является преступлением, тогда я не знаю, что ты подразумеваешь под таковым. — Леди Стоу, взмахнув юбками, скрылась за дверью.
Ему хотелось кричать, выть, проклинать судьбу, столь сурово карающую его за грехи, о которых он ничего не помнит. Он стиснул зубы так, что заныли челюсти.
— Я не успокоюсь, пока не узнаю правду!
Раф услышал голос своего друга, хотя Ника и не было рядом с ним: «Если они захотят что-то скрыть, ты не заставишь их говорить. Дружище, наберись терпения».
— Будь оно проклято, это терпение! — разъярился Раф. — Будь проклято все! — Он вышел из оранжереи, хлопнув дверью.
Андриа успокоилась лишь после того, как они с леди Стоу покинули поместье. Она не могла позволить себе бередить ту боль, которую всколыхнул в ней Раф. Два долгих года она искала свою дочь. За это время она исколесила все окрестности Лондона и добралась наконец до границ Йоркшира. В конце концов, потеряв надежду отыскать Бриджит, она приняла предложение Ребекки.
— Когда я пришла за тобой в оранжерею, — проговорила леди Стоу, — Раф выглядел очень странно, как будто его что-то напугало. Как бы мне хотелось, чтобы он держался от тебя подальше! Вы о чем-то спорили?
— Да, — нехотя ответила Андриа. Не в силах больше сопротивляться горю, она, расплакавшись, прижалась к плечу
Леди Стоу, ласково похлопав ее по руке, печально произнесла:
— О Боже! Значит, Бриджит умерла? Я понимаю, это трудно перенести, но лучше узнать правду, чем жить в неведении, не так ли?
Андриа кивнула и закрыла глаза.
— Мое сердце давно почувствовало, что я ее уже никогда не увижу. Я должна узнать имя служанки, которая сообщила Рафу о Бриджит. У меня только что была возможность узнать правду, но я ею не воспользовалась.
Леди Стоу промокнула глаза платочком.
— Ты должна держаться от него подальше. Он принесет тебе только горе. И потом, хватит терпеть его вспыльчивость.
Андриа смотрела в окошко кареты, пытаясь привести в порядок свои чувства и мысли. Но, несмотря на все старания, мысли не желали оставлять ее в покое, и она снова и снова вспоминала, как была счастлива с Рафом. Из глаз ее неудержимо текли слезы.
— У меня такое ощущение, — задумчиво сказала она, успокоившись, — что кто-то еще умрет, прежде чем выяснится правда. Уж слишком много нестыковок в этой истории. Но думаю, в конце концов я докопаюсь до истины.
Мрачная тень тревоги проникала в потаенные уголки ее души, и где-то за пределами сознания поднималось неясное ощущение угрозы, некий призрак зла. На мгновение у нее даже остановилось дыхание, но затем наваждение рассеялось, оставив после себя лишь легкую грусть.
Бокларк развалился в кресле у себя в библиотеке. Прошло более двух лет, как он стал полновластным хозяином Лохлейда, но его до сих пор восхищали полированный стол красного дерева и шкафы, забитые книгами. Каждая мелочь в доме говорила о достатке и роскоши, что вполне соответствовало запросам и привычкам его владельца. Но все это появилось не два года назад. Так было испокон веков в процветающем роду Саксонов.
Бо вырос в благородной нищете, воспитываемый матерью, женщиной мрачной и нелюдимой, и отцом, человеком с крепкими кулаками. Проведя детство в таком обществе, он возлюбил богатство и уверенность, которую оно давало. Теперь он достиг всего, к чему стремился, и наслаждался комфортом. Он с величайшей гордостью носил блистательный титул графа Лохлейда, считая, что заслуживает его более чем кто-либо еще. Но наибольшее удовольствие ему доставляла власть, которую давали деньги.
Он поправил кружева на манжетах и тяжело вздохнул. Единственное, чего ему не хватало в жизни, — это расположения Андрии Саксон. Лохлейд был ее домом — всегда был и останется, а она в нем — законной хозяйкой и графиней. Это было бы идеально. Именно такую картину рисовал себе Бо.
Однако соблазнительная и очаровательная Андриа отвергала его домогательства. Но самым тяжелым оскорблением для него был ее отказ посетить Лохлейд. С тех пор как Бо стал хозяином поместья, она избегала его как чумы.