Поцелуй перед смертью
Шрифт:
— Да. К половине первого мы будем на месте.
— До свидания, жених.
— До свидания, невеста.
Он надел свой лучший синий костюм, черные ботинки с черными носками, белую рубашку и светло-голубой итальянский галстук плотного шелка с черно-серебристыми ирисами. Однако, посмотрев на себя в зеркало, решил, что галстук чересчур уж хорош и заметен, и поменял его на гладкий жемчужно-серого цвета. Застегивая пиджак, он опять поглядел на себя в зеркало и пожалел, что не может точно так же поменять лицо на менее заметное. Оказывается, иметь такое красивое лицо иногда неудобно.
В пять минут первого он уже был на Университетской авеню и поджидал Дороти, стоя на другой стороне улицы напротив двери общежития. Солнце стояло почти над головой и слепило яркими лучами. В жарком воздухе ленивое чириканье птиц, звуки шагов и звон трамваев, казалось, доносились из-за стеклянной стены. Он стоял спиной к общежитию, глядя на витрину хозяйственного магазина. В четверть первого он увидел, как открылась отраженная в стекле дверь общежития и на улицу вышла Дороти в зеленом костюме. Раз в жизни она не опоздала. Он обернулся. Она смотрела по сторонам, совершенно его не замечая. В одной руке, на которой была белая перчатка, она держала сумочку, в другой — небольшой чемоданчик из тех, что берут в аэропорт — коричневый с широкими красными полосами. Он поднял руку, и она тут же его заметила. С радостной улыбкой на лице она сошла с тротуара, переждала поток транспорта и подошла к нему.
Какая она красивая в этом темно-зеленом костюме с белым жабо! Ее туфли и сумочка были из коричневой крокодиловой кожи. А над золотистыми волосами раздувалась зеленая вуалетка. Когда она подошла к нему, он улыбнулся и взял у нее чемодан.
— Все невесты красивы, — сказал он, — но ты особенно.
— Gracias, se~nor.
Казалось, ей хотелось его поцеловать.
Мимо медленно проехало свободное такси. Дороти вопросительно посмотрела на него, но он покачал головой:
— Если мы собираемся жить по средствам, нам нужно учиться экономить деньги.
Он посмотрел вдаль. Там показался искрившийся от солнца трамвай.
Дороти вдыхала воздух жадными глотками, словно несколько месяцев не выходила на улицу. Небо было ярко-синего цвета. Территория университета простиралась на несколько кварталов вдоль Университетской авеню. В университетском парке отбрасывали тень покрытые молодой листвой деревья. По дорожкам кое-где шли студенты, другие лежали на траве.
— Ты только подумай, — изумленно сказала она, — когда мы сюда вернемся, мы уже будем мужем и женой.
Трамвай остановился напротив них, и они поднялись в вагон.
Они сели на задние сиденья и сидели молча. Каждый был погружен в свои мысли. Незнакомый человек даже не смог бы с уверенностью сказать, вместе они едут или каждый сам по себе.
Нижние восемь этажей муниципалитета были заняты учреждениями администрации города и графства Роквелл, к которому принадлежал Блю-Ривер. Остальные шесть этажей сдавались частным лицам, среди которых были врачи, юристы и дантисты. Здание представляло собой помесь функционального стиля тридцатых годов и упорного консерватизма, характерного для Айовы. Профессора, которые читали лекции по архитектуре на первом курсе факультета искусствоведения, называли это здание жертвой архитектурного аборта, вызывая смущенный смех у первокурсников.
В
Они прошли через центральную дверь в половине первого. Огромный вестибюль с мраморным полом был заполнен сотрудниками, уходящими на обед или возвращающимися с обеда, спешащими на деловые встречи или просто чего-то дожидающимися людьми.
Он немного отстал от Дороти. Она подошла к списку помещавшихся в здании учреждений.
— Где искать отдел регистрации браков, — спросила она его, разглядывая список, — под буквой «Р» — графство Роквелл или под буквой «Б» — бюро регистрации браков?
Он смотрел на доску, делая вид, что не имеет никакого отношения к Дороти.
— А, вот оно! — с торжеством сказала она. — Бюро регистрации браков — 604-й кабинет.
Он пошел в сторону лифтов, которые находились напротив вращающихся дверей. Дороти поспешила за ним. Она хотела взять его за руку, но в ней был чемодан. Он словно бы не заметил ее жеста и не стал перекладывать чемодан в другую руку.
Дверь одного из четырех лифтов была открыта. Там уже дожидались несколько пассажиров. Подойдя к двери, он немного отступил и дал Дороти первой пройти в кабину. Затем подошла пожилая женщина — он и ее пропустил вперед. Женщина улыбнулась ему, приятно удивленная его галантностью, которую меньше всего можно ожидать от молодого человека в гудящем, как шмель, административном здании. Когда он не снял в ответ шляпу, у нее сделался несколько разочарованный вид. Дороти улыбнулась ему через голову женщины, которая каким-то образом оказалась между ними. В ответ он тоже едва заметно улыбнулся.
Они вышли из лифта на шестом этаже вместе с двумя мужчинами с портфелями, которые быстро пошли направо по коридору.
— Эй, подожди меня! — со смехом проговорила Дороти.
За ней только что с клацаньем закрылась дверь лифта. Она вышла из кабины последней, а он первым. Он повернул налево и пошел по коридору с таким видом, будто был один. Потом обернулся к ней, притворяясь, что его забывчивость — результат волнения. Она подошла к нему и взяла под руку. Через ее голову он следил за двумя мужчинами с портфелями. Они дошли до конца коридора, свернули направо и исчезли из виду.
— Куда ты так торопишься? — поддразнила его Дороти.
— Извини, — с улыбкой сказал он. — Нервничаю, как все женихи.
Они пошли дальше рука об руку и повернули вслед за коридором налево. Проходя мимо дверей, Дороти вслух читала номера:
— …Шестьсот двадцать… шестьсот восемнадцать… шестьсот шестнадцать…
Только после того, как коридор еще раз повернул налево, они дошли до 604-й комнаты. Он нажал ручку двери. Дверь была заперта. На матированном стекле висела табличка, указывающая часы работы. Дороти разочарованно застонала.