Поцелуй победителя

Руткоски Мари

Он поднял взгляд и увидел остановившегося всадника.

На жеребце, промокшая до нитки, с выражением мрачной решимости на лице восседала Кестрел.

Глава 20

Он подошёл к девушке, по дороге сняв мокрую тунику с дерева и надев её на себя.

Руки Кестрел сжимали поводья, тело одеревенело. Она долго ехала без остановок. У неё был ошеломленный взгляд, который очень напоминал тот, что он видел в тундре. Всё в ней было жестким и неправильным.

Арин обнял её за талию и спустил вниз. Не скрывая смятения и беспокойства, он произнес:

— Что ты здесь делаешь?

— Прости, я не сдержала обещания.

—

Это неважно.

— Я дала слово. Для валорианцев — это дело чести. — Кестрел слегка покачнулась.

Арин открыл седельную сумку Джавелина. Никакой еды. И одежды. Ни спичек, ни ветоши для растопки. Даже фляги с водой не взяла. Только давно потухшая лампа.

— Кестрел, ты меня пугаешь.

— Прости.

Он повел её к своей палатке, не обращая внимания на любопытные взгляды, и был благодарен (не совсем понимая почему), что Рошара нигде не было видно. Арин подобрал с земли свою сухую рубаху в том месте, где её бросил и вытащил из сумки чистые брюки. Флягу. И немного вымокших сухарей.

— Вот. — Он вложил все это ей в руки. — Переоденься, поешь. Я подожду снаружи.

Кестрел кивнула. Арин вздохнул почти с облегчением, получив простой и обыденный ответ. Потом она исчезла в его палатке, а он вновь пришёл в беспокойство.

Потекли мгновения. Из палатки доносились шорохи. Потом и они затихли. Арин спросил, все ли у неё в порядке. Ответа не последовало. В итоге он слишком сильно разволновался, чтобы оставаться снаружи.

Кестрел сидела, уткнувшись в колени и держа в руке всё ещё закрытую флягу. Девушка переоделась в его рубаху, а потом, казалось, она исчерпала себя. На ней до сих пор были собственные мокрые штаны, сапоги для верховой езды и кинжал. Сухари лежали в стороне нетронутые.

Арин опустился на колени и взял её за ледяные руки.

— Прошу тебя, расскажи мне, что случилось.

Она открыла было рот, но подавилась словами. Кестрел выглядела такой хрупкой, что Арин почувствовал, что становится таким же. Он попытался задать другой вопрос:

— Откуда ты узнала, где мы будем?

— Догадалась.

Арин непонимающе уставился на девушку.

— Я подумала... может, Лерален... но отец, он... Я знаю его. Поэтому я решила... — Она умолкла. Ему не понравилось, как её голос надломился, когда она упомянула генерала. — Усадьба Эрилит. Домашний скот, луга, деревья. Вода. В этом был смысл. Для него. Я заволновалась, а вдруг ты не подумаешь об Эрилит. Или подумаешь, но проигнорируешь. Но я надеялась.

Он ощутил вспышку неистового страха. Отправиться по наитию на юг... без припасов, в одиночку, практически невооруженной... рискнуть. Чистая авантюра. Это потрясло его.

— У тебя даже не было карты. — Он постарался не сказать ничего лишнего. Он побоялся, что она поймет, как остро он воспринял её появление, и её это отпугнет.

— Я видела карты прежде. Я вспомнила. Я... — Её лицо скривилось.

— Ты не должна объяснять.

— Позволь всё-таки. Мне хочется. Я отправилась на виллу. В мой дом. После того, как ушла от тебя. Я не собиралась так долго там задерживаться. Мне жаль.

— Тебе не за что извиняться.

— Есть за что. Я была такой категоричной. Там, в тундре, я обвинила тебя. Я считала тебя виноватым, и это жгло меня изнутри. Но когда я вернулась к себе домой, то вспомнила. Я попала в тюрьму не по твоей вине. Это была моя вина. И его.

Арина пробил озноб. Его подозрения приняли конкретные очертания.

— Твоего отца.

—

Да.

— Отец предал тебя.

— Будучи в столице, я написала тебе письмо. Какая глупость, описать содеянное мной на бумаге. Информацию, которую я передавала Тенсену. Мою работу против империи. Я написала о своих чувствах. А мой отец прочёл это. Он передал письмо императору. — Кестрел всхлипнула. — И я знаю, знаю, как это ранило его. И в нём сломалось что-то, и я была тому виной. Может, я больше не была для него той дочерью. Ты понимаешь? Его дочерью. Он больше не знал меня. Я для него стала незнакомкой, лгуньей. И все же, как он мог? Почему он не смог любить меня больше? Или достаточно. Почему он не смог любить меня достаточно, чтобы выбрать меня, а не свои принципы?

Арин притянул её к себе и усадил на колени. Он обнял дрожащее тело, уткнувшись лицом в холодную шею девушки, которая, не переставая, всхлипывала. Он прошептал, что не существует слов, чтобы описать, как он её любит, и пообещал, что всегда будет выбирать только её.

* * *

Она была истощена, поэтому быстро уснула. Арин ещё какое-то время просидел возле неё. Его сердце жаждало убийства.

Но генерал пока находился вне поля досягаемости. А вот кое-кто был неподалеку.

Он вышел из палатки. Идти было близко. Рошар уже поджидал его.

— Я слышал, к нам нагрянул нежданный гость, — сказал принц.

Арин сжал руку на его плече и подтолкнул мужчину в сторону деревьев.

Рошар, как ни странно, не издал ни звука, пока они не отошли на достаточно большое расстояние от армии. Когда их уже никто не смог бы подслушать, он осторожно спросил:

— Арин, почему ты решил... избить меня?

— Ты знал.

— А можно поконкретнее?

— В то утро, когда мы уехали, ты знал, что её коня не было в стойле. Вот почему ты оседлал другого коня и привел его мне, чтобы я не заметил её отсутствия. Ты солгал мне.

— Это не ложь.

Молчание.

— Арин, ты меня убиваешь. Хорошо, да, ладно. Возможно, я чуть схитрил, но я сделал это во имя твоего счастья. И разве это ложь? А если и так, она же совсем крошечная. — Он поднял руку и продемонстрировал указательным и большим пальцами ничтожность лжи.

— Ты не знаешь, что может сделать меня счастливым.

— Я знаю, что ты сам этого не знаешь. Я знаю, что тебя совершенно не волнует, что ей нужно. Может, я и правда заметил, что Джавелина не было в стойле тем утром. Может, я знал, как все будет разворачиваться дальше: стоило бы тебе только заметить, что конь отсутствует, как ты бы ринулся, сломя голову, за ней, и моя сестра непременно бы обо всем догадалась. Что бы подумали мои солдаты, если бы я остался тебя ждать? Или если бы мы ушли на юг без тебя? Все наши усилия пошли бы прахом. Так что, да, я соврал. И если нужно, сделаю это снова. Неужели ты думал, что я бы просто стоял и смотрел, как ты бросаешь все ради женщины, которая тебя даже не любит.

Арин отпустил его. Он почувствовал себя совершенно опустошенным.

— Ты хотел правды, — сказал принц.

Арин подумал о Плуте, Тенсене, Кестрел. Какая же часть его была так податлива лжи, гадал он. Почему его всегда так легко обмануть?

— Ох, Арин. И не надо на меня так смотреть. Прошу покорнейше простить меня.

Он смотрел во все глаза на своего друга, который всё ещё был ему другом. Его осенило, что Рошар так спокойно отправился с ним в лес, потому что, в противном случае, его армия просто убила бы Арина.