Поцелуй победителя
Шрифт:
Но потом ей вспомнились слова отца, что она разбила ему сердце, и она сочла свои мысли полной ерундой.
* * *
Арин возражал против въезда в деревню. Кестрел слышала, как они спорили с принцем. Вперёд были высланы разведчики, чтобы узнать, где на данный момент находится армия генерала. Они выяснили, что на поместье к югу от Эрилит никто не посягал. Валорианцы в ближайшее время собирались двигаться на север, чтобы напасть на близлежащие фермы Эрилит. Они забивали овец, захватывали запасы зерна, чтобы добавить еще одно звено
— Нам нужно обосноваться в горах за поместьем, — сказал Арин. — Немедленно.
— Что? — воскликнул Рошар. — Хочешь оставить деревню без защиты?
— Ну конечно, нет. Поставим гарнизон. Там на улицах не нужен парад целой армии.
— Целую армию? Отнюдь. Может, ты забыл, три четверти наших сил стоят на пляже. Между жаждущим крови доминионом и теми сельчанами стоим только мы — несколько смельчаков. — Голос Рошара неожиданно прозвучал очень весело.
— Это тебе не игра, — процедил Арин сквозь зубы.
Кестрел не понимала от чего Арину так неуютно, пока принц не произнес:
— Пусть они на тебя посмотрят.
И даже тогда, Кестрел до конца не поняла, пока не увидела все своими глазами.
Несмотря на то, что восточная и геранская армии обычно шли отдельно, Рошар отдал приказ, чтобы они смешались. На дороге, недалеко от деревни, он лично занялся перестроением, которое, как он выразился, соответствовало «дружбе народов перед лицом невзгод». Когда Арин это услышал, его передёрнуло.
Самого Арина Рошар силком заставил возглавить с ним первые ряды. Принц не преминул перехватить взгляд Кестрел, и та заметила странный блеск в его глазах, но уловила смысл его тактики, поэтому отодвинула Джавелина назад. Они вошли в деревню с Рошаром и Арином впереди.
Жители деревни выстроились вдоль дороги. Дети сидели на плечах у взрослых. Яблоку негде было упасть. Когда деревенские увидели Арина, их глаза расширились от волнения. Поднялся ропот. Люди подались вперед. Всем хотелось его коснуться.
Коню Арина это не нравилось. Он разбушевался и забил копытами. Арин яростно шипел Рошару на восточном языке что-то, очень напоминающее ругательство.
— Прекрати психовать, иначе ты их затопчешь, — сказал Рошар, а потом протяжно добавил на геранском, — слезай с коня и поприветствуй свой народ.
Арин в безмолвной мольбе бросил взгляд через плечо на Кестрел. Затем он спешился, и она потеряла его из виду в море людей.
Девушка пришпорила Джавелина, чтобы оказаться рядом с Рошаром.
— Что ты делаешь?
— А тебе не кажется, что наш мальчик заслуживает немного любви?
— Мне кажется, что ты используешь его, чтобы выглядеть хорошо в их глазах самому и своим людям. Потому что тебя будут ассоциировать с ним.
Принц улыбнулся, беспомощно разводя руками.
Кестрел спешилась и начала прокладывать себе дорогу сквозь толпу. Ей пришлось активно работать
Их лица преисполнились ненависти. Они с подозрением смотрели на девушку. Они не обращали на неё никакого внимания, пока она ехала верхом вместе с армией. Их взгляды были сосредоточены на Арине. Но сейчас они её заметили.
— Прошу, дайте пройти, — сказала она.
Натиск тел всё усиливался. Это был не город, где её все знали. Но местные, видя её овал лица, цвет глаз и волос, немедленно вспоминали своё недавнее прошлое. Убийства и угнетение, замешанные на цвете её кожи.
— Ты, — произнёс кто-то твердо и резко.
Берегись. Она попятилась. Люди обступили её со всех сторон.
Кто-то сзади схватил Кестрел за руку. Она дёрнулась и высвободилась. Сердце бешено стучало, её трясло. Она попыталась развернуться, но тут услышала:
— Кестрел.
Арин вновь оттолкнул кого-то в сторону и протянул ей руку, на этот раз крепко сжав. Кестрел накрыло волной облегчения, и тут же совершенно неожиданно она ощутила себя очень глупо из-за спонтанного желания помочь Арину, при этом превратившись в человека, которому самому понадобилась помощь. Но гнев толпы не угасал. Наоборот, он только усилился.
— Что она здесь делает? — Кестрел не поняла, кто это сказал.
— Она мой друг, — ответил Арин. — Выделите ей комнату.
Они подчинились.
Так странно было наблюдать за Арином лично и видеть его глазами простого люда, видеть его настоящего и придуманного, и знать, что ими придуманный образ есть правда, даже если это не вся правда. Твердость слышалась в его голосе, чувствовалась в его осанке. Он светился необычным ореолом, который как бы говорил, что Арин отличается от прочих, что он несколько больше, чем простой человек. Но ещё девушка остро чувствовала его тревожность, которая передавалась ей, перетекая, как по мосту, по их переплетенным пальцам, и она видела это в его выражении лица — затравленного зверя. Он скривил рот. Но ей показалось, что никто кроме неё этого не заметил.
— Останешься со мной? — прошептал он ей на ухо.
— Да.
И вот, рука об руку с ней, он ходил меж деревенских жителей. А они продолжали касаться его. Каждый раз она чувствовала, как он вздрагивал, но быстро успокаивался. Он пытался вести себя непринужденно, что, впрочем, ему не слишком удавалось. Но вряд ли это кто-нибудь заметил, кроме неё. Они улыбались, задавали вопросы, перекрикивая друг друга. Арин крепко держал Кестрел за руку.
По крайней мере, так было, пока какая-то женщина не прижала к его груди запелёнатого младенца. Арин неуклюже резко поднял руки, чтобы подхватить малыша, уткнувшегося в его кожаные доспехи. Он уставился на мать, словно пытаясь удостовериться в её вменяемости.