Поцелуй принца

Лондон Джулия

Итак, подведем итоги.

Как выяснилось, ее ошеломительного платья и несомненной красоты оказалось недостаточно, чтобы очаровать принца Леопольда. Не то чтобы ей так уж хотелось покорить этого невоспитанного хама, но это никак не отменяло того факта, что он просто обязан был впечатлиться ею. Но нет – ей пришлось самой подойти к нему, завязать разговор, а он посмел в ответ заявить, что совершенно не помнит ее, да еще и приравнял ее к сонму дебютанток, которые кружат

вокруг него на каждом светском мероприятии!

– Почему он меня не запомнил? – требовательно спросила на следующий день Каролина у Элизы и Холлис, когда они прогуливались по дворцовым садам. – Все помнят меня. Это так невежливо с его стороны, верно? Он – высокомерный принц, и мне, например, уже прискучила его гордыня.

– Ха! – воскликнула Холлис. – Ты ведь имеешь в виду совсем не это.

– Неправда! Неужели он действительно ожидает, что я стану называть Элизу «ваша светлость» после всех тех лет, что мы с нею знакомы? До двадцатилетнего возраста я звала ее Селедкой.

– Ой! – с ласковой улыбкой отозвалась Элиза. – А я уже и забыла это прозвище.

Каролина пропустила ее слова мимо ушей и продолжила:

– Этот человек – настоящая помпезная и высокомерная задница! Ему повезло, что Бек вмешался вовремя, иначе я бы… даже не знаю, что бы я сделала, но…

– Пригласила бы его на танец, – встряла в разговор Холлис. – Ты же умирала от желания потанцевать с ним.

– Ну да, согласна, я хотела потанцевать с ним хотя бы ради того, чтобы на мое платье обратили внимание. Я просто хочу сказать, что мне нет никакого дела до этого сущего грубияна.

– Каро! Говори потише, – прошептала Элиза, оглянувшись на двух дворцовых стражников, следовавших за ними в нескольких шагах.

Каролина только фыркнула в ответ на то, что ей посмели указывать, как надо себя вести.

– Знаете, а мне, в общем-то, все равно, помнит он меня или нет.

Холлис противно захихикала, выражая тем самым недоверие услышанному.

– Речь идет о гордости, Холлис. Разумеется, я тоже не помню всех, с кем свожу знакомство, но мне нравится думать, что большинство из них все-таки остается в моей памяти. И двоих из них я помню совершенно отчетливо.

– Затаив дыхание, я жду, чтобы ты назвала их имена, – сообщила подруге Элиза.

– Итак, первый – его королевская задница, принц Леопольд, что вполне очевидно, как мне представляется.

– Каро! – прошипела Элиза, вновь испуганно оглядываясь на стражников, что следовали за ними по пятам. – Не забывай, ты находишься в Алусии! Да еще на территории дворца! Нельзя разгуливать здесь и при этом обзывать Лео по-всякому.

– А второй – алусианский джентльмен с орлиным носом, – ничтоже сумняшеся продолжала Каролина. – Ты ведь помнишь его, не так ли, Холлис? Я показывала его тебе на балу.

– В самом деле? – озадачилась Холлис, хмуря брови. – Ах да, что-то такое припоминаю – тот самый джентльмен, что ни

разу на тебя не взглянул. Ты его имеешь в виду?

– Именно!

– Он много потерял, дорогая, – попыталась успокоить подругу Элиза.

– В самую точку, не так ли? – убитым голосом сказала Каролина. – Благодарю за поддержку, принцесса Элиза.

– Принцесса? Или все-таки герцогиня? – полюбопытствовала Холлис.

– Даже не знаю, – небрежно отмахнулась Элиза. – Мне говорили, но я не запомнила. Да и какая, собственно, разница? Как по мне, так оба титула хороши.

– В этом-то все и дело, Элиза, – один лучше другого, – заявила Каролина. – Как можно забыть о том, кем тебя следует величать – принцессой или герцогиней?

– Полагаю, что, обращаясь к ней «ваше высочество», мы убьем сразу двух зайцев, – предположила Холлис.

Каролина выразительно закатила глаза:

– Очень хорошо, ваше высочество, но я называла тебя Элизой с тех пор, как мне исполнилось три, а тебе – шесть.

– Ради всего святого, Каро, мне решительно все равно, как ты будешь меня называть, – заявила Элиза. – Единственное, о чем я тебя прошу, – не отзывайся с таким пренебрежением о Лео. Это невежливо и дурно выглядит, в конце концов, особенно после того, как ты провела в гостях у его семейства целый месяц.

Против такого довода Каролине возразить было нечего. Все остальные тысячи или миллионы алусианцев оказались довольно-таки гостеприимными, а вот она вела себя грубо.

– Ты, как всегда, права, – со вздохом согласилась она. – Что ж, в таком случае можете считать, что я начисто забыла о нем.

Это была неприкрытая ложь, и, прекрасно зная себя, Каролина предположила, что продолжит вести себя с ним грубо. По крайней мере мысленно. Задница Алусии. Задавака принц. Грубиян Леопольд.

– И очень хорошо, дорогая, поскольку король вскоре намерен сделать официальное объявление о его помолвке.

– О его помолвке! – воскликнула Каролина несколько громче, чем следовало бы. – Но Бек сказал, что он возвращается в Лондон.

– Да, возвращается, чтобы собрать свои вещи и всякое такое. Он должен вернуться сюда к концу лета, тогда и состоится официальное объявление. Но, насколько я понимаю, все предварительные приготовления уже завершены.

Каролина ошеломленно умолкла. Правда, всего на миг.

– Что ж, удачи этой неизвестной леди. Она ей понадобится. Она станет наследной принцессой, или герцогиней, или кем там еще, но при этом ей придется выйти за него замуж. Ее могут называть «ваше высочество», но за завтраком ей придется сидеть напротив него.

Две женщины, шедшие им навстречу по аллее, сошли с нее и присели в реверансе, когда они втроем миновали их. Каролина даже оглянулась на них, все еще изумляясь тому, что Элиза Триклбэнк способна вызывать подобную реакцию у кого бы то ни было.