Поцелуй шипов
Шрифт:
– Возможно он отведал твои сны в прошедшие дни и недели, - проникли мысли Морфия в моё испуганное молчание.
– Нет, не отведал, - ответила я решительно. Я перестала спать, хотя это и не было принятым мной решением, это случилось само по себе. Он бы не смог этого сделать. Также днём и во время наших ночных рейдов этого не произошло. По крайней мере то, что Колин похитил мои воспоминания, имело и хорошие стороны: благодаря этому опыту я знала, что чувствуешь, когда это начинается. Требовалась близость, которую мы никогда не разделяли с Анжело, но о которой я постоянно мечтала. И, по всей вероятности, эта тоска ещё больше разжигала его. Но без сомнения он каким-то
От отвращения я сжала губы, испытывая его не только к нему, но прежде всего к себе. Я архетип, избранная. Не требуется пролитие крови, чтобы осуществить превращение. В боли нет необходимости. Нужна только моя воля уйти из этого мира. Морфию не нужно было намекать или даже говорить прямо, я и так знала, что он скажет: требовались моё решение и самоотверженность, да физическая близость. Я должна была переспать с Анжело. Этого он ждал. Чтобы я умоляла его переспать со мной. И тогда, во время близости, он бы проник в мою душу и закончил метаморфозу. Я бы этого даже не заметила.
– А что с Колином?
– отвлекла я от моей внезапной ненависти к себе.
– Он никогда не был человеком.
– Он никогда не был человеком. Никогда не мог быть человеком. Именно в этом и выявляются его выносливость и сила. У него не было возможности сделать выбор и всё же он ожесточённо сопротивляется своей судьбе, каждый день, снова и снова. Поэтому он и кажется Марам таким непредсказуемым. Он выступает против них. Благодаря ему, метаморфоза потеряла свою силу. Хотя он всегда был демоном, он пытается жить как человек, даже в самые тёмные времена и дорого за это заплатил. И всё же, это не заставило его отступить. Он всех нас ставит под вопрос. Поэтому Анжело ищет людей, которые перейдут на другую сторону добровольно. Он ищет архетипов. И он нашёл тебя.
– Как? Как он меня нашёл? Через моего отца?
Эта мысль уничтожила бы папу. Я очень сильно надеялась, что он ничего не знал о том, что Анжело на меня охотится. Он никогда бы себе этого не простил, также и то, что Анжело натравил на Пауля Францёза. Но это не его вина.
– После того, как твой отец несколько лет назад начал искать Маров, которые поддержали бы его планы, Анжело обратил на него внимание, и я могу себе представить, что он наблюдал за ним и при этом наткнулся на тебя. Одно последовало за другим. Твой отец чувствовал также много, как и ты. Он сопротивлялся, хотя уже был полукровкой. Но волю молодой девушки сломить легче ...
– Думает он, - сурово закончила я предложение Морфия.
– Анжело только так думает. Но у него не получится. Он не сломит мою волю.
Анжело наблюдал за мной, видел множество слёз и мечтаний, и всё, что при этом испытывал - это желание, перетянуть меня на свою сторону, чтобы отомстить отцу и усилить свою собственную власть. Меня от него тошнило. А если бы я перешла на другую сторону и не испытывала так, как он себе это представлял, со мной скорее всего случилось бы тоже, что и с папой. Казнил бы возле Капо Ватикано. Я пыталась избавиться от желчного привкуса в горле. Кашля и задыхаясь, я сглатывала.
– Почему ты позвал меня к себе именно сейчас? Я вообще здесь в безопасности?
– Здесь так же безопасно, как в утробе матери. Это мой остров, ревир, который принадлежит только мне. Никто не осмелится здесь охотиться. И всё-таки другой Мар поручил мне позвать тебя. Молодой, гордый мужчина, необыкновенно бесстрашный и с таким же стремлением умереть попросил меня об этом, потому что его собственные силы истощены. Мы только что говорили о нём ...
– Колин, -
– Как он только мог так поступить? Он мог бы погибнуть.
– Видимо надежда окрылила его.
– Глаза Морфия ослепительно переливались светом.
– Он был у меня не в первый раз. Он пришёл вскоре после неудавшейся Тессиной метаморфозы, находясь в бегах, и у него было множество вопросов. Когда я не захотел дать ему всех ответов, он стал искать другие пути. Вы не сильно друг от друга отличаетесь, ты и он.
Он замолчал, потому что я начала плакать. Мои рыдания отдавались эхом в маленькой, каменной пещере, как сетования умирающей птицы, в то время, как я пыталась себе представить, как Колин сидит рядом с Морфием и засыпает его вопросами. Он был здесь, в этом маленьком помещении. Его кровь смочила эти скалы. Мои слёзы падали на каменный пол и оставляли тонкие, тёплые следы. Слёзы, которые он собирал с моих щёк своим языком, прежде чем они стали проливаться только из-за него, и я его предала.
Как только я немного успокоилась, Морфий продолжил.
– Я ответил на его вопросы, как мог. Но то, что я несу в себе - это древние знания, для которых нет доказательств. Мифы, легенды, истории о богах. Не больше и не меньше. Но с тех пор, как он вернулся и обокрал меня, я знаю, что Колином движет то же желание, что и мной. Он хочет умереть. Никто не должен упрекать его в этом, потому что это единственно-человеческое, что когда-либо может с ним случиться. Как же мне его осуждать, когда мы разделяем одно желание? Наша жизнь и наша смерть лежит в твоих руках, моё дитя.
– Но я ведь тоже уже больше не помню формулу ...
– Тыльной стороной ладони я вытерла слёзы со щёк.
– Я не помню, правда. Она пропала навсегда.
– Потому что ты смогла вытеснять её из памяти. Это то, что я тебе позволил сделать. Я позволил тебе вытеснить всё, что причинит слишком сильную боль и слишком сильно обременит. Очень важно поддерживать это состояние, чтобы ты могла действовать. Но ты снова вспомнишь формулу.
На данный момент мне не очень-то хотелось вспоминать. Было достаточно моего гнева и ненависти к себе, и страха перед тем, что случится. Потому что случиться что-то обязательно должно. Мир не может оставаться таким. Со слепым отчаянием утопающей, я ухватилась за последние, оставшиеся вопросы, как будто таким образом смогу предотвратить катастрофу.
– А Гриша? Откуда ты знал, что он во всё замешан?
Морфий отпустил мою правую руку и нежно прикоснулся к волосам.
– Я охочусь теперь очень редко, живу в аскетизме. Но когда охочусь, похищаю у людей, которые приезжают сюда, чтобы сбежать от своей жизни. Они находят на этом острове достаточно прекрасного, чтобы впоследствии утешиться. Когда он говорил это, его слова звучали по-другому, чем у Анжело. Они звучали искренне и были полны сожаления. Он сожалел о том, что ему приходится охотиться. Как и Колин. - Гриша снова и снова приезжает сюда. Он влюбился в этот остров. Он стал исцелением его души. И каждый раз привозит с собой письмо, двенадцать страниц с пятнами от слёз, написанное тёмно-синими чернилами, помятое и множество раз перечитанное. Он не понимает плотно исписанные строчки, но читает их снова и снова, не осознавая почему. Ему не удаётся выбросить письмо в море, как он уже часто собирался сделать.