Поцелуй со вкусом манго

Маклеод Джанет

— Мы ничего не знали до тех пор, пока Тилли не написала нам об этом, — сказал Уэсли, взглянув на Джеймса с упреком.

— Я же говорил, — произнес Джеймс. — Это Бурке решил утаить, что была стрельба. А раз так, нам приходилось об этом молчать.

Он виновато взглянул на Софи.

— Кроме того, я хотел оградить тебя от ужасной правды о поступке твоего отца. Ты была так юна, и тебя бы это ужасно огорчило.

— Это ты нашел меня в сундуке, да? — спросила Софи, ошеломленно глядя на него. — Сколько я там пролежала?

—

Всю ночь, — сказал Джеймс. — Мы надеялись, что ты не вылезла и не увидела…

Он замолчал.

— Я слышала выстрелы, — произнесла Софи, не в силах больше сдерживать воспоминания о той страшной ночи. — Я думала, то были фейерверки. А барабаны били так громко, словно барабанщики находились в доме. Я старалась сжаться и стать как можно меньше. Эти люди приходили, чтобы расправиться с нами?

Джеймс покачал головой.

— Не думаю. Май — месяц свадеб. Скорее всего они просто праздновали. Поэтому, видимо, никто и не услышал выстрелов. Было слишком шумно, и прислуга, возможно, потихоньку сбежала и присоединилась к торжеству.

Софи закрыла глаза, но образ убегающей Айи Мими не исчез. Он был таким же ярким, как и прежде. Если няня догадывалась о том, что может случиться беда, почему она не попыталась забрать ее с собой?

— Не могу простить няню за то, что она меня здесь бросила, — с горечью проговорила Софи, — спасая какого-то несчастного котенка.

Тилли положила ладонь ей на руку.

— У Джеймса есть еще кое-что, о чем он рассказал мне только две недели назад. Не знаю, обрадует тебя это или огорчит, но, считаю, ты имеешь право об этом знать.

Джеймс вышел вперед и сел на стул.

— Думаю, твоя няня сбежала не с котенком. Это был младенец.

— Младенец? — переспросила Кларри, вздрогнув. — Ты никогда об этом не говорил…

— Не перебивай, Кларисса, — одернул ее Уэсли.

— Твоя мать родила незадолго до твоего дня рождения, — сказал Джеймс, глядя в глаза Софи. — Когда я приезжал, чтобы уговорить их покинуть усадьбу, твой отец был взвинчен и утверждал, что ребенок не его. Детский крик разозлил его еще больше.

Тилли сжала ладонь кузины.

— Джеймс полагает, что твоя мать отослала няню с младенцем в деревню, подальше от опасности. Она боялась, что ее муж, находясь в возбужденном состоянии, что-нибудь с ним сделает.

— Ребенок, — смущенно прошептала Софи. — Но как же я могла не запомнить маленького брата или сестру?

— Возможно, потому что твоя мать звала его своим котенком, — предположила Кларри, — а ты поняла это буквально. Ты ведь была совсем мала.

— И, может быть, она боялась говорить о ребенке в присутствии твоего отца, — добавила Тилли.

— Я помню, как окликнула няню, чтобы она меня подождала, — сказала Софи, едва сдерживая слезы, — но она даже не обернулась. И она не вернулась, чтобы забрать меня, так ведь?

— Ты не можешь об этом знать, — произнесла Кларри. — Возможно, она отсутствовала, потому

что заботилась о малыше, подыскивала ему кормилицу, а когда вернулась — тебя уже забрали.

— Да, — подтвердил Уэсли. — Твоя няня не могла знать, куда тебя увезли и как тебя найти.

— Не нужно держать на нее зло, — сочувственно сказала Кларри.

***

Посреди ночи, так и не уснув от нахлынувших воспоминаний, не дававших ей покоя, Софи вышла на веранду. Закутавшись в одеяло, она стояла, глядя на очертания деревенских крыш за забором усадьбы, под одной из которых когда-то жила и Айя Мими. Ночной воздух был напоен ароматом горящих дров. Внезапно ее охватила тоска: по матери, по няне, по своему потерянному ребенку, по брату или сестре, которого она никогда не увидит, и ее тело задрожало от горьких рыданий.

Мира наткнулась на нее ранним утром, когда небо уже посерело перед рассветом, — изможденная Софи сидела в полудреме, сжавшись на ступенях веранды. Она тревожно выпрямилась, глядя на няню Джейми, держащую на руках малыша, пока тот жадно сосал из бутылочки.

Сердце Софи снова сжалось от боли. Мира забрала у него пустую бутылочку, прижала Джейми к своему плечу и стала гладить его по спинке. Младенец сонными глазами уставился на Софи. Слезы вновь покатились по ее бледному лицу. Мира предложила ей подержать его. Софи помотала головой и плотнее укуталась в одеяло. Она не знала, сможет ли оставаться под одной крышей с ребенком Тилли. Ей была невыносима охватившая ее зависть и высасывающая силы скорбь.

Зря она вернулась в Ассам. Теперь ей придется жить со страшным знанием того, что совершил ее отец. Ее воспоминания о нем как об объекте сдержанного обожания перечеркнуты навсегда. Он был ревнивым и малодушным супругом и черствым отцом.

В ту же минуту, когда Мира унесла ребенка, вышла Кларри в костюме для верховой езды.

— Каждый раз, когда меня одолевали горести, — ласково сказала она Софи, — когда мне становилось невмоготу смотреть на больного отца, я ехала кататься ранним утром на своем любимом Принце.

Склонившись, она опустила ладонь на голову Софи, и это был такой материнский, успокаивающий жест.

— Поехали вместе, — предложила Кларри.

Софи подняла на нее свои огромные глаза, обрамленные темными кругами.

— С удовольствием, — ответила она.

***

Они ехали среди чайных плантаций, затем извилистая тропинка повела их вгору среди густого леса. Софи ехала следом за Кларри на крепком гнедом бутанском пони, купленном Уэсли для Аделы. В ветвях деревьев пели птицы. С каждым шагом небо становилось светлее, и печаль Софи понемногу отступала.