Поцелуй стали
Шрифт:
— О боже! — простонала Онория, хватая ртом воздух, и впилась ногтями в его плечи.
Блейд обхватил затылок Онории и притянул ее ближе, усиливая трение. Она выгнулась и оперлась о столик. На пол полетела еще одна бутылочка одеколона. Блейд поддерживал любимую, зарывшись рукой в ее волосы и сжимая пряди в кулаке. Он заставил Онор запрокинуть голову, открывая нежную шею.
Горячо. Влажно. Он осторожно оцарапал ее горло зубами, напоминая, что балансирует на грани.
Онория сжала плечо господина.
Блейд прижался к ее шее и провел языком по пульсирующей жилке, одновременно поглаживая хлопковое белье. Онория вздрогнула. Блейд едва касался ткани, но она так дразняще скользила по чувствительной коже…
Блейд нашел пальцем отверстие в панталонах. Сначала он легко гладил ее влажные складки, а потом начал ласкать сильнее. Онория трепетала. Она желала… жаждала… Это было слишком много и слишком мало одновременно.
— Откройся мне, Онор, раздвинь свои красивые бедра, — потребовал Блейд, прижимаясь теснее.
Поток холодного воздуха омыл ее ноги. Юбки были смяты и подняты до талии. «Выгляжу, наверное, как растрепанная девица, которую сейчас поимеют». Однако впервые Онор было плевать.
— Вот так, — выдохнул Блейд, кончиком пальца раздвинув чувствительные складки и поглаживая соблазнительную жемчужину между ними.
Онория открыла рот в беззвучном крике, обхватила господина за шею обеими руками и задвигала бедрами:
— О, боже… не останавливайся.
— Не буду. — Он нашел то самое место, от которого по ее телу словно расходились электрические разряды.
Онор уже почти ничего не соображала. Запрокинув голову, она закричала от удовольствия.
— Нравится? — прошептал Блейд, приспуская ее панталоны.
На мгновение он прекратил сладкую пытку, стянул с Онории белье, затем широко раздвинул ей ноги. Блейд страстно поцеловал любимую в губы и стал спускаться все ниже, осыпая ласками шею, раскрасневшуюся кожу грудей, которые успел высвободить из лифа платья, потом еще ниже, оставил влажный поцелуй на внутренней стороне бедра и… попробовал ее языком. Онория, перебиравшая пальцами его золотые, как монеты, волосы, изумленно уставилась на любовника.
В следующий раз он поцеловал ее прямо между ног. Мягкие черные завитки скрыли его губы, но Онория чувствовала прикосновение языка всем телом.
— Что ты делаешь? — вскрикнула она.
И едва не закатила глаза, когда господин потерся носом о чувствительную кожу. Невероятные ощущения. Онории было ужасно стыдно, но она не смогла бы остановить его, даже если бы захотела.
Блейд закинул ее ноги себе на плечи, опустился на колени и принялся ласкать языком нежную плоть. Сжав ягодицы Онор, прильнул к развилке между бедер и пил ее влагу.
Онория не могла вздохнуть. Корсет впился в ребра. С ее уст сорвался тихий вскрик, она содрогнулась, а внутри
Блейд посмотрел ей в лицо и вытер рукой рот.
— Не останавливайся, — прошептала Онория.
— Хочу быть внутри тебя, — прорычал он. — Хочу почувствовать, как ты кончаешь со мной. — Встав, он подтянул ее к краю столика. Полотенце упало на пол. — Хочу взять тя.
— Ты и так мной владеешь, — простонала Онор, когда он потерся членом меж ее бедрами. Она беспомощно извивалась, страдая от подлинной муки, охватившей разгоряченную плоть. Так больно сдерживаться!
— Только я, — настаивал Блейд.
— Только ты, — всхлипнула она, пытаясь притянуть его ближе.
Головка члена потерлась о вход и проникла в теплое лоно. Онория втянула воздух, царапая Блейда.
— Ой! — Он растягивал ее почти до боли. Онор цеплялась за столик, двигая бедрами, чтобы ослабить внезапное яростное желание.
Взяв ее в свои объятия, Блейд двинул бедрами вперед и вошел в нее до конца.
Изумленный крик Онории зазвенел по комнате. Блейд гладил лицо любимой, губы и брови, поцелуем крадя ее дыхание. В жизни Онор не было старших женщин, поэтому все свои знания она почерпнула из учебников. Но в них никогда ничего подобного не описывали.
Испытывая жжение, Онория вцепилась в плечи Блейда. Господин задрожал и прижался лбом к ее лбу, словно стараясь взять себя в руки. Его густые золотистые ресницы трепетали на скулах. Поглаживая лицо Онории, губы, нежно дотрагиваясь до щек, Блейд поднял голову. Его глаза были черными.
— Моя, — прошептал он, задрожал и провел руками по ее спине до ягодиц. — Моя, — повторил он изменившимся голосом.
Блейд качнул бедрами. Ощущение оказалось слишком острым, и Онория не понимала, испытывает ли боль, удовольствие или сочетание того и другого. Еще один толчок, и снова странное удовольствие-боль. Для нее это слишком, слишком. Огонь внутри снова стал разгораться, а по нервным окончаниям прошли электрические разряды.
Пламя свечи отбрасывало блики на их тела, пока Блейд двигался в Онор, сперва медленно, потом все быстрее, так, что плоть шлепалась о плоть. Онория вдруг осознала, что хочет попробовать господина, лизнуть, укусить. Целуя его шею, она потерлась носом о подбородок и ухватила зубами нижнюю губу.
Блейд намотал ее волосы себе на руку:
— Нет. — Еще толчок, и Онория вскрикнула. — Боже, не целуй меня.
Неужели Блейд ее отверг? Но тут Онор поняла, что он имел в виду: теперь дело не только в сексе, обе жажды господина столкнулись, и он всеми силами старался удержаться.
В поисках опоры Онория завела руку назад и вдруг нащупала лезвие, которым Блейд брился. При новом толчке она ударилась спиной о зеркало и вцепилась в господина свободной рукой. Блейд накрыл ее ладонь своею, прижав так, что ручка лезвия отпечаталась на коже.