Поцелуй у водопада

Клэр Дафна

Сорель пожала плечами.

— Я собиралась заваривать чай, когда вы пришли. Тебе что, чай или кофе?

— Кофе. — Он пошел за ней на кухню. — Ты осталась дома ухаживать за мамой?

— Только на сегодня, больше она не желает.

Сорель потянулась за сахарницей, а когда обернулась, Блейз стоял так близко, что она чуть не просыпала сахар. Она увидела свое отражение в его глазах. Он наклонился, и на сумасшедший миг у нее мелькнула мысль, что он ее поцелует. Но он только взял сахарницу и поставил на стол со словами:

— Я уверен,

моя мама с удовольствием в любое время составит ей компанию.

Сорель как завороженная пошла к холодильнику за молоком.

Идиотка! — думала она. Никогда еще она так остро не чувствовала врожденную мужскую привлекательность Блейза — долгое отсутствие позволило это отчетливо понять. Но она больше не нужна Блейзу. Он ее не хочет. У него есть Чери. И серьезные намерения.

Но он тебя целовал, шепнул искусительный голос.

Да, со зла. А потом из-за сочувствия и жалости. Обескураживающий признак. Когда-то она его унизила, и он просто не дает ей шанса унизить его еще раз.

Перед отъездом Вера предложила:

— Сорель, как только Рода сможет, приезжайте к нам на обед. Что, если на следующей неделе? Будет так, как раньше, только наши две семьи. — Ее взгляд скользнул мимо Сорель, улыбка застыла на губах.

Наверное, она ужасно себя чувствует, увидав экс-невесту сына спустя четыре года, но ее приглашение звучало как предложение мира.

Рода поблагодарила:

— Мы с радостью придем, правда, Сорель? — сказала она.

Сорель взглянула на Блейза — он не проявил восторга, — натянуто улыбнулась и поблагодарила.

Когда назначили день обеда, Сорель попыталась улизнуть, но Рода предупредила, что Вера ждет ее и будет очень разочарована, если она не придет. Может быть, Блейзу повезет больше и он сумеет отказаться от приглашения? А может, придет с Чери? Сорель не знала, получила ли Чери статус «члена семьи».

Когда Рода, Айен и Сорель подъехали к дому Тарноуверов, перед ним стояла машина Блейза. Он сам открыл им дверь, провел в гостиную, и Сорель с облегчением увидела, что там сидят только его отец и мать.

Дом она знала как свой собственный. После некоторой напряженности она разговаривала с его родителями так же легко, как раньше. Слава богу, кажется, они простили ее безрассудный проступок давних лет, из-за которого их сын попал в переделку.

Блейз держался холодно-приветливо и безукоризненно учтиво. За таким поведением крылась напряженность, и Сорель старалась избегать разговора с ним один на один. Но мать его попросила:

— Почему бы тебе не прогуляться с Сорель по саду? Покажешь нашу водную новинку.

На миг ей показалось, что он откажется. Но он пожал плечами, помог ей встать и задержал руку в своей, ведя к двери. Их провожали четыре пары глаз.

Как только за ними закрылась дверь, она выдернула руку и рявкнула:

— К чему такие прогулки?!

— У меня не было выбора. К тому ж у тебя слипались глаза, ты

чуть не засыпала.

— Просто там жарко, — буркнула она.

На улице стояла прекрасная погода, прохлада освежала. Сорель направилась в сторону деревьев и папоротника, обрамлявшего газоны. Солнце село, воздух был неподвижен. Запах роз заставил ее остановиться, она подержала в руке розу, понюхала ее, а когда опустила, на землю упал лепесток.

Отец Блейза слыл страстным садоводом. В детстве Сорель бродила по тропинкам его большого сада среди кустов, сидела с книгой в павильоне, увитом виноградом, следила за рыбками в искусственном пруду или взбиралась на насыпь, ведущую к зеленой скользкой заводи, через которую был переброшен шаткий мостик. Однажды Блейз выловил ее из воды, когда она свалилась с края насыпи.

Она не стала ему об этом напоминать. Засунув руки в карманы, Блейз плелся позади нее. Они прошли под древней плакучей ивой; листочки лениво покачивались. С толстой ветки свисали деревянные качели, и Сорель воскликнула:

— Они все еще висят?!

— Папа регулярно меняет веревки. Дети моей кузины очень любят их. — Он взялся за веревку, посмотрел наверх, туда, где она была привязана, и проговорил: — Тебя все еще выдержат.

Блейз часто качал маленькую Сорель на качелях, подталкивая в спину, и даже когда научилась раскачиваться сама, она иногда подлизывалась к нему и просила покачать. Давно это было, а кажется, что вчера.

Сорель через силу улыбнулась и сказала:

— Возможно, но я уже стара, чтобы качаться. — Она пошла дальше, и он зашагал рядом; иногда она задевала плечом рукав его легкого пиджака. Они подошли к пруду и уставились на сооружение из камней, которое имело такой вид, будто существовало здесь вечно; миниатюрный водопад струился меж камней.

— Вода закачивается из заводи и туда же сливается, — пояснил Блейз. — Натащить камней оказалась целая эпопея.

— Ты помогал?

— Ага. Вместе с парочкой кузин. Семейное предприятие.

Простая деревянная скамья приглашала посидеть, созерцая пруд с водопадом.

— Лавка тоже новая?

— Хочешь, присядем? — Блейз подвел ее к скамейке, где вполне можно было расположиться двоим, но Сорель ощущала его близость и никак не могла заставить себя расслабиться.

Помогло журчание воды, шелест деревьев под легким ветром. Одинокая птичка сонно чирикнула и вспорхнула, перелетая на другое дерево. Сорель вздрогнула.

— Это дрозд, — успокоил Блейз.

— Я знаю. Я не испугалась.

— Ты всегда была черствой булочкой под сладким кремом.

— Спасибо. Надеюсь.

Блейз засмеялся.

— Неудивительно, если разобраться: единственный ребенок в семье, ты всегда ощущала любовь и заботу, тебе нечего было хотеть, все у тебя было. Даже я тебя баловал.

Сорель вспомнила, как на свадьбе Елены он в порыве злости бросил, что она избалованная дамочка.

— Ты тоже единственный ребенок в семье, — возразила она.