Поцелуй у водопада

Клэр Дафна

— Да, но мои кузины выбили из меня убеждение в моей уникальности.

— Самоуверенность им не очень-то удалось с тебя сбить.

Он опять засмеялся.

— Я рано умел постоять за себя.

И за Сорель тоже, когда кузины чересчур донимали ее. Наверное, она слишком много на него взваливала.

Сорель дрожала, и Блейз предложил:

— Ты озябла. Давай вернемся в дом.

Он встал, слегка приподнимая ее за талию, и чтобы удержаться, она уперлась рукой ему в грудь и почувствовала,

как его подбородок коснулся виска.

Его рука напряглась, и Сорель прильнула к нему, вдыхая запах его кожи и ощущая тепло его тела.

Он крепко ухватил ее за плечи.

— Что ты пытаешься делать, Сорель? — громко, чтобы она пришла в себя, спросил Блейз.

— Я? Ничего. О чем ты говоришь?

— Ничего? — недоверчиво переспросил он. — Тогда помоги мне Бог, если ты решила ничего не делать! — Он взъерошил волосы и сунул руку в карман. — Пошли.

Он сделал несколько шагов по тропинке, но она не тронулась с места. Сердце стучало, в голове стоял звон. Она не так наивна, чтобы не догадаться, в чем дело.

Блейз ее хотел. И боролся с собой.

От такой мысли у нее взыграла первобытная женская гордость. Сорель наклонила голову и услышала как бы со стороны свой звенящий голос:

— Чего ты боишься, Блейз?

Он круто повернулся.

— Я? Боюсь?

— Почему ты сам не сделаешь что-нибудь, вместо того чтобы обвинять меня?

Он дернулся, как от удара.

— Если я попытаюсь что-то сделать, у тебя будут основания бояться.

Сорель вскинула голову. Опасная, но захватывающая игра! Наконец-то напряжение между ними вырвалось наружу. Она ехидно произнесла:

— Извините, извините. Я вас не боюсь, мистер Большой Страшный Волк.

Блейз осклабился в улыбке, так что стал действительно похож на хищника.

— Ты сама не знаешь, о чем просишь, Красная Шапочка.

Сорель засмеялась.

— Я далеко не тот наивный ребенок, которого ты помнишь, — уведомила она Блейза и с удовольствием увидела, как улыбка сбежала с его лица, а рот захлопнулся, словно капкан.

Небо потемнело, дерево накрывало Блейза густой тенью. Он мягко уточнил:

— Мы оба повзрослели, не так ли?

Сердце Сорель билось гулко и тяжело, и несмотря на вечернюю прохладу, ей стало жарко и трудно дышать.

— Да. Четыре года назад ты думал, что мы повзрослели настолько, что можно жениться. А теперь я повзрослела настолько, что меня можно целовать.

— Звучит как приглашение, — сказал он.

Проходили секунды, Блейз не двигался с места, вокруг них сгущались сумерки. Сорель подумала, что он сейчас повернется и уйдет, но он тихо попросил:

— Подойди.

Сорель подошла. Несколько шагов дались ей с трудом. Она чувствовала себя так, как будто

продвигалась сквозь толщу воды. Остановившись в нескольких сантиметрах от него, она подняла лицо. Она не собиралась отступать.

Блейз долго смотрел; потом поднял руки и обхватил ее лицо.

Она стояла не двигаясь и прямо смотрела в его глаза. Увидев в них злое желание, Сорель приоткрыла губы.

И тогда Блейз наклонился и накрыл ртом ее рот, целуя со странной смесью нежности и ярости, с силой давя на губы.

Сорель инстинктивно прижалась к нему и обвила руками под пиджаком. Но Блейз, не отрывая губ, крепко взял ее за запястья и перевел руки ей за спину, отчего она прогнулась и вдавилась в него всем телом.

Когда он наконец отстранился, то тяжело дышал и долго не мог остановить выбившееся из ритма дыхание.

— Иди к черту, Сорель, зачем ты возвращаешь меня в прошлое?

Не дожидаясь ответа, он снова стал ее целовать, как будто не мог надолго оторваться, и теперь одной рукой гладил ее от бедра до груди, задерживаясь на выпуклостях.

Сорель обвила его рукой за шею, и он застонал, задержал руку на ее груди и крепче прижал ее к себе за талию.

Поцелуй стал еще более чувственным, и Блейз, прервав его, оставил руку лежать на груди Сорель. Блестящие глаза бегали по ее пылающему лицу.

— Ты этого хотела? — не справившись с дыханием, спросил Блейз.

— Да, — призналась она. И больше чем этого. Но только не сейчас и не здесь, когда рядом родители и сквозь деревья пробивается свет. — Ты тоже хотел.

Он не отрицал. Все еще держа ее в объятиях, он окинул ее лицо взглядом, предвещающим бурю.

— Ты получила, что хотела. Удовлетворена? — и Блейз оттолкнул ее от себя.

Сорель пришлось сдержать горький смех. Она была так не удовлетворена, как никогда в жизни, и он, кажется, тоже. Она уже ощутила физическое доказательство его желания. Она продолжила пытку, спросив:

— А ты?

— Ты знаешь ответ, — резко заскрежетал он. — Когда ты научилась дразниться?

— Я не дразню тебя. — Обвинение явно несправедливо: никогда ни к одному мужчине она не испытывала такого чувства, как к Блейзу.

— Нет? Тогда, может, продолжим то, что начали?

Голос звучал так враждебно, что Сорель прикусила губу.

— Но ты меня ненавидишь, — промолвила она.

Блейз пробормотал что-то сквозь зубы и опять провел рукой по волосам.

— Я тебя не ненавижу, Сорель, я уже говорил. Просто я не люблю, когда мной манипулируют.

— Значит, опять я виновата?

— Нет. В преступлении участвовали двое, я его добровольный соучастник, просто мне не следовало позволять тебе втягивать меня в него.